Для облегченія шкуны я выгрузилъ всѣ бочки съ водою. Вѣтеръ къ вечеру весьма засвѣжелъ. Въ 8½ час. ледъ кругомъ судна далъ сильное движеніе и трескъ послышался во всѣхъ членахъ шкуны; переборки въ палубѣ были смяты и палуба поднималась повременамъ совершенно горбомъ. Въ ту же минуту вынесли на льдину всѣ инструменты и выбросили провизію и вещи команды; все складено въ шлюбки и палатку. Въ 4 часа ледъ опять пересталъ двигаться; шкуну выперло носомъ на ледъ и положило на бокъ; корма осѣла ахтеръ штевнемъ на 9½ футъ. 4-го сентября въ 8 часовъ пополуночи началъ я выгрузку трюма. На ледъ были перенесены: вся провизія, всѣ дрова, всѣ запасы, также паруса. Послѣ обѣда начали выгружать желѣзный баластъ, что было чрезвычайно трудно; весь задній трюмъ былъ наполненъ водою; сколь возможно было работали помпы и намъ удалось выкачать къ вечеру большую часть накопившейся въ трюмѣ воды.
Ночь на пятое сентября была прекрасная, но холодная; термометръ показывалъ −5° Реомюра. Въ 11 часовъ вечера наблюдали прекрасное сѣверное сіяніе. Замѣчая по диплоту, что шкуну уже не несетъ ни въ какую сторону и зная, что восточный берегъ Карскаго моря находится въ близкомъ разстояніи, по наблюденіямъ, не далѣе 18—22 итальян. миль, я отправилъ 5 сентября въ 4 часа пополуночи сдѣлать рекогносцировку берега подштурмана Черноусова и матроса Молчанова, вооруженныхъ гарпунами и револьверами, пѣшкомъ по льду на O съ тѣмъ, чтобы они по возможности шли скоро впередъ до 11 часовъ, а потомъ воротились назадъ по своимъ слѣдамъ къ шкунѣ. Подштурманъ Черноусовъ, исполняя буквально приказаніе, нашелъ на пути въ 10¾ часовъ утра на высокую ледяную гору и, поднимаясь на нее, смотрѣлъ въ трубу на O; но хотя погода была ясная, не увидѣлъ берега и возвратился на шкуну, не встрѣчая на пути открытыхъ полыхъ мѣстъ. По его разсказамъ, онъ былъ весьма часто принужденъ перелѣзать черезъ высокія, обрывистыя льдины и перескакивать черезъ трещины. Имѣя лотъ съ линемъ съ собою, Черноусовъ нашелъ глубину на томъ мѣстѣ, съ котораго воротился, въ 17 саж., грунтъ илъ. Не-
Для облегчения шхуны я выгрузил все бочки с водою. Ветер к вечеру весьма засвежел. В восемь с половиной часа лед кругом судна дал сильное движение и треск послышался во всех членах шхуны; переборки в палубе были смяты и палуба поднималась по временам совершенно горбом. В ту же минуту вынесли на льдину все инструменты и выбросили провизию и вещи команды; все складено в шлюпки и палатку. В четыре часа лед опять перестал двигаться; шхуну выперло носом на лед и положило набок; корма осела ахтерштевнем на 9½ фута. 4 сентября в восемь часов пополуночи начал я выгрузку трюма. На лед были перенесены: вся провизия, все дрова, все запасы, также паруса. После обеда начали выгружать железный балласт, что было чрезвычайно трудно; весь задний трюм был наполнен водою; сколь возможно было, работали помпы и нам удалось выкачать к вечеру большую часть накопившейся в трюме воды.
Ночь на пятое сентября была прекрасная, но холодная; термометр показывал −5° Реомюра. В одиннадцать часов вечера наблюдали прекрасное северное сияние. Замечая по диплоту, что шхуну уже не несет ни в какую сторону, и зная, что восточный берег Карского моря находится в близком расстоянии, по наблюдениям не далее восемнадцати — двадцати двух итальянских миль, я отправил 5 сентября в четыре часа пополуночи сделать рекогносцировку берега подштурмана Черноусова и матроса Молчанова, вооруженных гарпунами и револьверами, пешком по льду на O с тем, чтобы они по возможности шли скоро вперед до одиннадцати часов, а потом воротились назад по своим следам к шхуне. Подштурман Черноусов, исполняя буквально приказание, нашел на пути в десять и три четверти часа утра на высокую ледяную гору и, поднимаясь на нее, смотрел в трубу на O; но хотя погода была ясная, не увидел берега и возвратился на шхуну, не встречая на пути открытых полых мест. По его рассказам он был весьма часто принужден перелезать через высокие, обрывистые льдины и перескакивать через трещины. Имея лот с линем с собою, Черноусов нашел глубину на том месте, с которого воротился, в 17 сажен, грунт ил. Не-
