симъ, когда онъ, преодолѣвъ всѣ трудности, наконецъ поднялъ шхуну. Когда же, на другой день, въ 11 часовъ дня, мичманъ Меньшой и люди возвратились на Вердеръ, они нашли полковника Меньшаго въ совершенно потерянномъ состояніи: ударъ былъ слишкомъ силенъ и неминуемо долженъ былъ произвести нравственное разстройство; подобныя же пережитыя минуты оставляютъ глубокіе слѣды.
«Ваше превосходительство, обращаясь къ вамъ съ этими строками, я знаю, что подобное несчастіе не можетъ не возбудить вашего сочувстія; знаю также что нельзя отмѣнить судъ, но не найдете ли вы возможнымъ, по крайней мѣрѣ отсрочить его и дать время подсудимому хотя нѣсколько оправиться отъ новаго удара, такъ какъ въ настоящее время онъ едва ли будетъ способенъ дать какіе-нибудь отвѣты. Я, какъ ближайшій начальникъ полковника Меньшаго, хорошо знаю его всегда ревностную службу и потому не могу не сочувствовать глубоко его несчастію, въ особенности взявъ въ расчетъ то, что онъ вслѣдствіе своего усердія къ службѣ, не отказался взять на себя исполненіе труднаго порученія и идти за другаго въ позднее осеннее плаваніе въ Либаву.
«Онъ ревностно и усердно прослужилъ на морѣ болѣе 40 лѣтъ, и будучи обремененъ большимъ семействомъ, считалъ себя уже почти у пристани, ждалъ, что выслужитъ себѣ, наконецъ, пенсіонъ отъ милостивѣйшаго Государя Императора, какъ вдругъ одинъ во всю его службу несчастный переходъ уничтожаетъ всѣ его надежды. Послѣ этого несчастія его усердіе все-таки его не покидаетъ, онъ трудится изъ всѣхъ силъ, чтобы спасти шхуну, наконецъ поднимаетъ ее; но судьба опять его преслѣдуетъ и сама наказываетъ его прежде чѣмъ судъ успѣлъ произвести надъ нимъ свой приговоръ.
«Ваше превосходительство, изложивъ вамъ глубоко прочувствованное мною несчастіе моего подчиненнаго, я, смѣю надѣяться, что въ наше время милосердія это самое несчастіе и нанесенный ему нравственный ударъ могутъ быть вмѣнены въ наказаніе, уже слишкомъ тяжкое само по себѣ».
«На шхунѣ находились: поручикъ Михайловъ, мичманъ Мень-
