объ обстоятельствахъ котораго командиръ шхуны, лейтенантъ Наумовъ въ рапортѣ своемъ говоритъ слѣдущее:
Починивъ паруса, исправивъ такелажъ, вычистивъ трюмъ, нагрузившись каменнымъ баластомъ и окрасившись, я съ ввѣренною мнѣ шхуною вышелъ изъ Петропавловска 1-го сентября. До параллели острова Кунаширъ вѣтры были, болѣе NW и временно SO и N. а отъ Кунашира, т. е. съ 21 сентября до прибытія въ Хакодате постоянные и свѣжіе вѣтры отъ W и NW. Въ продолженіи этого времени ни одна вахта не обходилась безъ того, чтобы не порвался какой-нибудь парусъ и не лопнуло что-нибудь изъ такелажа; команда только и дѣлала, что исправляла поврежденія, когда это было возможно; такъ какъ все это время дули очень свѣжіе вѣтры, разводившіе огромное волненіе, то исправленію очень много мѣшала качка, постоянная сырость и вода, несходившая съ палубы и такелажа. Чтобы укрыться отъ свѣжаго вѣтра, я долженъ былъ стать на якорь у мыса Froer и въ это время заняться починкою парусовъ и такелажа, а 15-го — у острова Нипонъ, при входѣ въ Сангарскій проливъ.
16-го октября въ 3 часа пополудни пришелъ въ Хакодате. Здѣсь, починивъ паруса, исправивъ такелажъ, пополнивъ запасы провизіи и воды и починивъ шлюпки, я съ ввѣренною мнѣ шхуною вышелъ 26-го октября, около 4 часовъ пополудни, для слѣдованія но назначенію во Владивостокъ при тихомъ WNW; вѣтеръ этотъ послѣ полуночи засвѣжѣлъ и началъ дуть сильными порывами, принудившими меня взять два рифа; но, несмотря на это, вскорѣ изорвало фокъ — его убрали; въ это время изорвало кливеръ, а пока его убирали и изготовляли фока-стаксель, изорвало и гротъ, подъ которомъ и пришлось остаться. Глубина не позволяла встать на якорь: теченіемъ и волненіемъ сильно сносило къ острову Нипонъ; вѣтеръ, снѣгъ и крупный градъ не позволяли починить парусовъ.
При перемѣнѣ кливера выдернуло гинцы кливеръ леера; онъ запутался за фоковой дирикъ-фалъ до такой степени, что, при всѣхъ усиліяхъ очистить его не могли. Это мѣшало поднять фока-стаксель, а также и фокъ; но какъ шхуну сильно валило
