Офицеры, какъ спасшіеся съ клипера «Пластунъ», такъ и прежде на немъ служившіе, въ числѣ 4-хъ человѣкъ, показали, что Савельевъ былъ тихаго нрава, но лѣнивъ и безпеченъ, почему ему нерѣдко дѣлали выговоры, сажали на бакъ, ставили на ванты, или на лишнюю вахту, но не помнятъ, чтобы на вахтахъ ихъ наказывали его тѣлесно; пьянымъ Савельева не замѣчали, а хотя онъ и бывалъ иногда въ хмѣльномъ видѣ, но не дѣлался чрезъ то дерзкимъ; причемъ мичманъ Кнорингъ прибавилъ, что онъ не замѣтилъ, чтобы Савельевъ въ день взрыва былъ въ хмѣльномъ видѣ, иначе онъ ему не далъ бы ключей отъ крюйтъ-камеры.
Что касается вообще до обращенія съ командою то кондукторъ Ѳедоровъ показалъ что командиръ не былъ любимъ командою: онъ обращался жестоко, за всякую малость, если кто плюнетъ на палубу, давалъ по сту линьковъ. Однажды старшій офицеръ потребовалъ уксусу отъ баталера, и когда тотъ отвѣтилъ ему: «вы не пустили меня на берегъ безъ приказанія командира, то я безъ приказанія командира не могу вамъ дать уксусу»; старшій офицеръ подалъ рапортъ командиру и баталлеру далъ 328 линьковъ.
Мичманъ Березинъ объявилъ, что слухи о жестокости тѣлесныхъ наказаній, которымъ подвергалъ будто бы людей командиръ клипера «Пластунъ» ложны; онъ предлагалъ напротивъ, сколько возможно воздержаться отъ тѣлесныхъ наказаній, хотя, впрочемъ, и безъ того едва-ли приводилось кому-нибудь изъ вахтенныхъ начальниковъ прибѣгать къ тѣлесному наказанію; на клиперѣ было правило: за дурныя работы передѣлывать то же самое нѣсколько разъ. Въ вышеупомянутомъ рапортѣ флиг. адъют. Попова къ управляющему Морскимъ Министерствомъ, изъяснено, между прочимъ, что, по показаніямъ[1] спасенныхъ съ клипера, видно что въ крюйтъ-камерѣ хранились гранаты: при смотрѣ онъ этого не замѣтилъ, такъ какъ не отпиралъ ящиковъ. За тѣмъ показаніе нѣкоторыхъ нижнихъ чиновъ, что
- ↑ Отъ спасенныхъ съ клипера людей отобраны были показанія на корветахъ «Рында» и «Новикъ» немедленно послѣ взрыва.
