камъ скорѣе убрать со стола. Онѣ убрали и подали гостю кофе на серебряномъ подносѣ и наргиле.
Онъ сталъ курить, внимая пріятному шуму фонтана, шелесту густыхъ деревьевъ сада и веселому, кроткому пѣнію птицъ.
Мариго возвратилась скоро и снова сѣла возлѣ него, только еще ближе прежняго. Гость, казалось, былъ упоенъ блаженствомъ и, безпрестанно улыбаясь, глядѣлъ на нее молча.
— Да, да! Не всѣ, не всѣ порочны!.. — повторялъ онъ и еще придвинувшись къ ней взялъ ея руку.
Мариго не отняла руки.
— О, кирія Мариго! — опять воскликнулъ онъ, — какъ долженъ быть счастливъ вашъ мужъ и какъ я завидую ему!.. Мариго глубоко и печально вздохнула.
— Вы вздыхаете, царица красоты?!.. Вы несчастны!?.. — спросилъ онъ съ жаромъ.
— Мужъ мой очень ревнивъ и недовѣрчивъ… и даже теперь…
— Что? что теперь?! — съ испугомъ спросилъ мудрецъ.
— Даже и теперь, — отвѣчала Мариго, — когда мнѣ такъ пріятно съ вами — я непокойна… Я жду его съ минуты на минуту изъ города…
Философъ испугался; наргиле выпалъ изъ руки его; онъ всталъ съ дивана и воскликнулъ:
— Зачѣмъ же вы мнѣ не сказали прежде, что онъ вамъ запрещаетъ даже самое законное гостепріимство!!
— Нѣтъ, — отвѣтила Мариго, — онъ не запрещаетъ его; но онъ недовѣрчивъ и очень гнѣвенъ, и я боюсь, чтобы онъ…
Она не кончила… На дворѣ раздался конскій топотъ, и громкій мужской голосъ сердито сказалъ:
— Возьмите лошадь скорѣе и поводите ее… Эй! Гдѣ вы!?
— Это онъ! Это мужъ! — съ притворнымъ испугомъ прошептала Мариго, — идите, идите сюда!.. Скорѣй!!! Я васъ запру въ шкапъ!.. Иного спасенья нѣтъ!..
И, быстро увлекши за собой въ домъ философа, она втолкнула его въ шкапъ, заперла его на ключъ и вышла.
кам скорее убрать со стола. Они убрали и подали гостю кофе на серебряном подносе и наргиле.
Он стал курить, внимая приятному шуму фонтана, шелесту густых деревьев сада и веселому, кроткому пению птиц.
Мариго возвратилась скоро и снова села возле него, только еще ближе прежнего. Гость, казалось, был упоен блаженством и, беспрестанно улыбаясь, глядел на нее молча.
— Да, да! Не все, не все порочны!.. — повторял он и еще придвинувшись к ней взял её руку.
Мариго не отняла руки.
— О, кирия Мариго! — опять воскликнул он, — как должен быть счастлив ваш муж и как я завидую ему!.. Мариго глубоко и печально вздохнула.
— Вы вздыхаете, царица красоты?!.. Вы несчастны!?.. — спросил он с жаром.
— Муж мой очень ревнив и недоверчив… и даже теперь…
— Что? что теперь?! — с испугом спросил мудрец.
— Даже и теперь, — отвечала Мариго, — когда мне так приятно с вами — я непокойна… Я жду его с минуты на минуту из города…
Философ испугался; наргиле выпал из руки его; он встал с дивана и воскликнул:
— Зачем же вы мне не сказали прежде, что он вам запрещает даже самое законное гостеприимство!!
— Нет, — ответила Мариго, — он не запрещает его; но он недоверчив и очень гневен, и я боюсь, чтобы он…
Она не кончила… На дворе раздался конский топот, и громкий мужской голос сердито сказал:
— Возьмите лошадь скорее и поводите ее… Эй! Где вы!?
— Это он! Это муж! — с притворным испугом прошептала Мариго, — идите, идите сюда!.. Скорей!!! Я вас запру в шкаф!.. Иного спасенья нет!..
И, быстро увлекши за собой в дом философа, она втолкнула его в шкаф, заперла его на ключ и вышла.
