обильный и роскошный завтракъ. Кіоскъ былъ весь обвитъ виноградомъ, кромѣ передней стѣны, по которой стлался необычайно душистый жасминъ. Вокругъ цвѣли алыя и бѣлыя розы и другіе цвѣты. Колонны кіоска были ярко раскрашены, полъ его былъ мраморный; вокругъ широкій пунцовый диванъ, а посреди кіоска билъ фонтанъ обильнымъ снопомъ ключевой воды. Мариго нарочно приказала для гостя открыть его.
На дорогой скатерти, въ первый разъ вынутой изъ сундука, стояло множество разныхъ блюдъ и напитковъ и посреди всего превосходный ягненокъ, начиненный мелкими стафидами и кедровымъ орѣхомъ.
Фрукты также были различные, и черешни бѣлыя съ темными вмѣстѣ, перемѣшанныя для красы, были связаны длинными гроздями на подобіе кистей винограда.
Молодой философъ и прекрасная хозяйка кушали вмѣстѣ съ большимъ удовольствіемъ и подъ конецъ обѣда, когда уже и старое вино, вынутое нарочно для этого особаго случая изъ погреба, развеселило суроваго гостя, Мариго возобновила прежній разговоръ:
— Однако, — сказала она, — не все жъ объ однихъ порокахъ женскихъ передаетъ намъ исторія рода человѣческаго. Были и примѣры добродѣтелей… Не правда ли?
Мудрецъ улыбнулся и сказалъ ей на это любезно:
— Вѣдь и тотъ женоненавистникъ, который сравнивалъ женщинъ съ разными животными, уподобилъ же нѣкоторыхъ изъ нихъ пчелѣ. Про васъ, кирія Мариго, можно сказать двояко: по трудолюбію, по домостроительству вашему, вы именно та всеполезная и драгоцѣнная пчелка, которой сей древній мужъ воздавалъ хвалу; по красотѣ же вашей и миловидности вы, напротивъ того, подобны одной изъ этихъ восхитительныхъ и пестрокрылыхъ бабочекъ, которыя порхаютъ въ эту минуту по цвѣтущему и благоухающему Эдему вашего сада! О! кирія Мариго, какъ долженъ быть счастливъ вашъ мужъ!!.
Мариго поблагодарила его за похвалы, стыдливо опуская глаза и, вставши, вышла поспѣшно и приказала служан-
обильный и роскошный завтрак. Киоск был весь обвит виноградом, кроме передней стены, по которой стлался необычайно душистый жасмин. Вокруг цвели алые и белые розы и другие цветы. Колонны киоска были ярко раскрашены, пол его был мраморный; вокруг широкий пунцовый диван, а посреди киоска бил фонтан обильным снопом ключевой воды. Мариго нарочно приказала для гостя открыть его.
На дорогой скатерти, в первый раз вынутой из сундука, стояло множество разных блюд и напитков и посреди всего превосходный ягненок, начиненный мелкими стафидами и кедровым орехом.
Фрукты также были различные, и черешни белые с темными вместе, перемешанные для красы, были связаны длинными гроздями на подобие кистей винограда.
Молодой философ и прекрасная хозяйка кушали вместе с большим удовольствием и под конец обеда, когда уже и старое вино, вынутое нарочно для этого особого случая из погреба, развеселило сурового гостя, Мариго возобновила прежний разговор:
— Однако, — сказала она, — не всё ж об одних пороках женских передает нам история рода человеческого. Были и примеры добродетелей… Не правда ли?
Мудрец улыбнулся и сказал ей на это любезно:
— Ведь и тот женоненавистник, который сравнивал женщин с разными животными, уподобил же некоторых из них пчеле. Про вас, кирия Мариго, можно сказать двояко: по трудолюбию, по домостроительству вашему, вы именно та всеполезная и драгоценная пчелка, которой сей древний муж воздавал хвалу; по красоте же вашей и миловидности вы, напротив того, подобны одной из этих восхитительных и пестрокрылых бабочек, которые порхают в эту минуту по цветущему и благоухающему Эдему вашего сада! О! кирия Мариго, как должен быть счастлив ваш муж!!.
Мариго поблагодарила его за похвалы, стыдливо опуская глаза и, вставши, вышла поспешно и приказала служан-
