рубашку на груди; а у Иліи росло на груди много волосъ, онъ его за эти волосы какъ схватитъ, закричалъ:
— «Г. судья! взгляните сюда наконецъ! Взгляните на этого молодца, на этого мужа, какимъ долженъ быть истинный мужъ.
Потомъ рукава капитану поднялъ.
— «А эти руки? Это мясо желѣзное? Или жилы вервію подобны? Взгляните при этой мощи на этотъ гибкій станъ, стану еленя подобный. На этотъ ростъ исполинскій… На эти очи львиныя!.. О, г. судья! Насъ, грековъ, мало. Насъ немного въ прекрасной отчизнѣ нашей, г. судья. И эта несчастная, прекраснѣйшая въ мірѣ отчизна окружена со всѣхъ сторонъ свирѣпыми и мощными врагами. Взглянемъ ли на востокъ — мы увидимъ оттомана, звѣря дикаго во образѣ человѣка; обратимъ ли мы взоры наши на западъ — мы узримъ надменную Британію, подавляющую насъ своею торговлей и механикой; мы увидимъ Францію, союзницу іезуитовъ… На сѣверо-западъ — Австрію, родину изверговъ, подобныхъ три-анаѳемскому Меттерниху… На сѣверо-востокъ… Да! на сѣверо-востокъ — и тамъ даже Полярный Колоссъ заставитъ насъ задуматься своею двусмысленною политикой… Намъ нужны герои, г. судья! Они необходимы нашему народу, эти мужи, которые умѣютъ защищать оскорбленныхъ братьевъ… И неужели мы пожертвуемъ даже однимъ годомъ свободнаго существованія паликара и мужа подобно этому Иліи, который здѣсь предъ вами теперь столь терпѣливо и мужественно ожидаетъ вашего справедливаго рѣшенія?.. Пожертвовать кого же?.. и кому же? Такого героя изъ-за лѣвой руки ничтожнаго человѣка!»
Вотъ какъ говорилъ этотъ отчаянный адвокатъ. Киръ-Ставри продалъ никакъ сотни полторы овецъ и заплатилъ ему.
Капитана отпустили; присудили его только къ денежной пенѣ въ пользу раненаго, и ее Ставри заплатилъ.
— «И за это заплачу! все заплачу! и будетъ такъ, какъ
рубашку на груди; а у Илии росло на груди много волос, он его за эти волосы как схватит, закричал:
— «Г. судья! взгляните сюда наконец! Взгляните на этого молодца, на этого мужа, каким должен быть истинный муж.
Потом рукава капитану поднял.
— «А эти руки? Это мясо железное? Или жилы вервию подобны? Взгляните при этой мощи на этот гибкий стан, стану еленя подобный. На этот рост исполинский… На эти очи львиные!.. О, г. судья! Нас, греков, мало. Нас немного в прекрасной отчизне нашей, г. судья. И эта несчастная, прекраснейшая в мире отчизна окружена со всех сторон свирепыми и мощными врагами. Взглянем ли на восток — мы увидим оттомана, зверя дикого во образе человека; обратим ли мы взоры наши на запад — мы узрим надменную Британию, подавляющую нас своею торговлей и механикой; мы увидим Францию, союзницу иезуитов… На северо-запад — Австрию, родину извергов, подобных три-анафемскому Меттерниху… На северо-восток… Да! на северо-восток — и там даже Полярный Колосс заставит нас задуматься своею двусмысленною политикой… Нам нужны герои, г. судья! Они необходимы нашему народу, эти мужи, которые умеют защищать оскорбленных братьев… И неужели мы пожертвуем даже одним годом свободного существования паликара и мужа подобно этому Илии, который здесь пред вами теперь столь терпеливо и мужественно ожидает вашего справедливого решения?.. Пожертвовать кого же?.. и кому же? Такого героя из-за левой руки ничтожного человека!»
Вот как говорил этот отчаянный адвокат. Кир-Ставри продал никак сотни полторы овец и заплатил ему.
Капитана отпустили; присудили его только к денежной пене в пользу раненого, и ее Ставри заплатил.
— «И за это заплачу! всё заплачу! и будет так, как
