ковъ, представляющихся при отдѣльномъ произношеніи, а затѣмъ постепенно переходить къ болѣе и болѣе сложнымъ ихъ аггрегатамъ, до связной рѣчи включительно, въ которой выявятся и всѣ варіаціи отдѣльныхъ звуковъ. Этотъ пріемъ, вызываемый практическими соображеніями, нисколько не грѣшитъ и противъ научной точности, такъ какъ произношеніе отдѣльныхъ звуковъ каждаго языка необходимо гармонируетъ съ произношеніемъ тѣхъ же звуковъ въ словахъ того же языка.[1] Въ самомъ дѣлѣ, если я изучаю напр. общерусскій гласный о въ отдѣльномъ произношеніи, то я беру его не съ любою произвольно придуманной артикуляціей, но исключительно съ тою, къ какой я привыкъ въ своей родной рѣчи; или если вы попросите англичанина произнести согласный ϑ (глухой th) его роднаго языка, то онъ не будетъ произвольно брать разныя положенія языка, а произнесетъ этотъ звукъ съ извѣстной вполнѣ опредѣленной артикуляціей; и т. п. Такіе фонаціонные навыки въ разныхъ языкахъ будутъ различны, въ чемъ не трудно убѣдиться, наблюдая, напримѣръ, надъ произношеніемъ русскихъ звуковъ иностранцами, произносящими ихъ вначалѣ посредствомъ тѣхъ артикуляцій, которыя для нихъ привычны по родному языку, и лишь послѣ болѣе или менѣе продолжительныхъ упражненій овладѣвающими надлежащимъ произношеніемъ. Такимъ образомъ, отдѣльные звуки того или инаго языка или говора представляютъ вполнѣ опредѣленную физіономію, какъ это подтверждаютъ также палятограммы, которыя для одного и того же звука даннаго говора оказываются поразительно однообразными при всѣхъ повторныхъ опытахъ.
- ↑ Необходимо отмѣтить, что въ самой живой рѣчи можно встрѣтить случаи отдѣльнаго произношенія звуковъ, напр. въ нѣкоторыхъ случаяхъ краткихъ отвѣтовъ, а также при грамматическомъ разборѣ; такое произношеніе, когда къ нему не присоединяется особая интонація, вполнѣ совпадаетъ съ звуками въ отдѣльномъ произношеніи; при этомъ согласные произносятся съ достаточнымъ напряженіемъ, а всѣ гласные являются ударенными.
ков, представляющихся при отдельном произношении, а затем постепенно переходить к более и более сложным их агрегатам, до связной речи включительно, в которой выявятся и все вариации отдельных звуков. Этот прием, вызываемый практическими соображениями, нисколько не грешит и против научной точности, так как произношение отдельных звуков каждого языка необходимо гармонирует с произношением тех же звуков в словах того же языка.[1] В самом деле, если я изучаю, например, общерусский гласный «о» в отдельном произношении, то я беру его не с любою произвольно придуманной артикуляцией, но исключительно с тою, к какой я привык в своей родной речи; или если вы попросите англичанина произнести согласный «ϑ» (глухой th) его родного языка, то он не будет произвольно брать разные положения языка, а произнесе этот звук с известной вполне определенной артикуляцией; и тому подобное. Такие фонационные навыки в разных языках будут различны, в чем нетрудно убедиться, наблюдая, например, над произношением русских звуков иностранцами, произносящими их вначале посредством тех артикуляций, которые для них привычны по родному языку, и лишь после более или менее продолжительных упражнений овладевающими надлежащим произношением. Таким образом, отдельные звуки того или иного языка или говора представляют вполне определенную физиономию, как это подтверждают также палятограммы, которые для одного и того же звука данного говора оказываются поразительно однообразными при всех повторных опытах.
- ↑ Необходимо отметить, что в самой живой речи можно встретить случаи отдельного произношения звуков, например в некоторых случаях кратких ответов, а также при грамматическом разборе; такое произношение, когда к нему не присоединяется особая интонация, вполне совпадает с звуками в отдельном произношении; при этом согласные произносятся с достаточным напряжением, а все гласные являются ударными.
