куляціонныхъ, лексическихъ и синтаксическихъ, какъ они обнаруживались при нашихх наблюденіяхъ.
Артикуляціонныя разстройства сказывались главнымъ образомъ невнятнымъ, ослабленнымъ произношеніемъ придувныхъ согласныхъ, особенно въ сочетаніи съ другими согласными, напр. студенты, спать, двѣнадцать, гдѣ придувное с и в именно имѣли такое редуцированное произношеніе; затруднительнымъ для произношенія звукомъ оказался также прерывисто-придувной согласный р и тоже въ группахъ согласныхъ, напр. право, среда. Всѣ эти разстройства указываютъ на легкое функціональное нарушеніе дѣятельности соотвѣтствующихъ нервовъ, благодаря чему оказалась затрудненною лишь наиболѣе трудная для выполненія звуковая категорія, именно спирантовъ и р,[1] всѣ же остальные звуки выполнялись свободно и правильно. Отмѣтимъ еще нѣкоторую монотонность произношенія, зависавшую отъ ослабленнаго функціонированія гортани, а можетъ быть и отъ подавленнаго состоянія больнаго.
Со стороны лексическо-морфологической можно отмѣтить, что при вспоминаніи нужнаго слова на языкъ больнаго навертывались иногда другія слова, но родственныя по корню съ требующимся словомъ; такъ, желая назвать ручку, больной произносилъ „рука“, „рукавъ“, а такъ какъ ухо свидѣтельствовало о неудачности этихъ попытокъ, то онъ принужденъ былъ отказаться отъ нихъ. Этотъ случай лишній разъ подтверждаетъ, что слова въ нашемъ умѣ дѣйствительно образуютъ группы по морфологическому сродству. Вполнѣ естественно, что при вспоминаніи названій со скуднымъ морфологическимъ родствомъ даже и такія попытки должны были отсутствовать; и въ самомъ дѣлѣ больной, правильно назвавъ „столъ“, „окно“, никакъ не могъ назвать лампу.[2]
