отвлечена въ сторону, и послѣ этого говорящій снова повторяетъ то же выраженіе вмѣсто дальнѣйшаго, напр. вм. „третье“ снова произносится „второе“. Встрѣчаются и перестановки словъ, обычно въ именахъ и отчествахъ, напр. „Адексѣй Васильичъ“ вм. „Василій Алексѣичъ“, особенно въ случаяхъ большей привычки къ такому порядку, или если непосредственно передъ тѣмъ приходилось употреблять эти слова въ таковомъ порядкѣ; что касается ошибочной перестановки цѣльныхъ словъ, безъ всякой морфологической перемѣны въ нихъ, то обычно говорящій для исправленія неправильнаго порядка словъ видоизмѣняетъ самое строеніе фразы.
Мы переходимъ теперь къ тому специфическому виду словесныхъ обмолвокъ, который состоитъ въ томъ, что вмѣсто одного слова говорится другое, но принадлежащее къ той же смысловой категоріи, какъ и первое. Приведемъ нѣсколько примѣровъ подобныхъ обмолвокъ: вм. „Собачій переулокъ“ сказалось „Кошачій переулокъ“ (тоже существующій); вм. „пойду къ кинематографъ“ сказалось „пойду въ граммофонъ“; вм. „давича“ — „вчера“, вм. „рано“ — „поздно“, вм. „вчера“ — „завтра“, вм. „десять дней“ — „десять лѣтъ“, вм. „труднѣе“ — „легче“. Всматриваясь въ приведенныя обмолвки, можно замѣтить, что ошибочно подставленныя слова не вполнѣ случайно выбраны, а находятся въ нѣкоторой семазіологической связи съ требовавшимися; напр. въ первомъ выраженіи слова „кошачій“ и „собачій“ сходны между собою, такъ какъ оба произведены отъ названій животныхъ; во второмъ случаѣ оба смѣшавшіяся слова касаются области развлеченій, при чемъ самыя названія, какъ иностранныя и сравнительно новыя, еще не достаточно прочно срослись съ своимъ реальнымъ значеніемъ; изъ остальныхъ примѣровъ въ первомъ произошло смѣшеніе словъ, относящихся къ прошедшему времени, а въ трехъ слѣдующихъ подстановка временныхъ и притомъ обычно контрастныхъ выраженій и — наконецъ — въ послѣднемъ подстановка вмѣсто одного качественнаго слова другаго съ
