ри́су“ (между тѣмъ какъ нужно было сказать „ры́бы“), или „унесите тетра́дки (вм. „таре́лки“) въ кухню“.[1]
Разсмотрѣнные случаи обмолвокъ позволяютъ сдѣлать нѣкоторые выводы относительно мозговаго механизма произношенія, какъ напр.:
1) Прежде всего замѣтимъ, что всѣ разсмотрѣнныя обмолвки по-видимому свидѣтельствуютъ о томъ, что произношеніе словъ предполагаетъ прежде всего общій произносительный импульсъ для отдѣльныхъ словъ или группы ихъ, который какъ бы уже содержитъ потенціально весь комплексъ требующихся звуковъ и который затѣмъ даетъ движеніе соотвѣтствующимъ частнымъ звуковымъ импульсамъ; рядъ этихъ послѣднихъ и нарушается такъ или иначе при обмолвкахъ, которыя происходятъ или путемъ субституціи, или пропуска, или же перестановки, а также договариванія по привычкѣ.
2) Ошибочныя субституціи одного звука другимъ свидѣтельствуютъ о томъ, что звуковыя представленія словъ хотя и образуютъ привычные звуковые аггрегаты, но эти послѣдніе не являются чѣмъ-то вполнѣ цѣлостнымъ и неразложимымъ, а состоять изъ ряда представленій отдѣльныхъ звуковыхъ единицъ; нарушеніе этого ряда обмолвкою легко замѣчается, кромѣ слуха, еще и благодаря получающейся отъ субституціи нѣкоторой неловкости въ мышечномъ чувствѣ;
3) Ошибочныя замѣны одного звука другимъ, частично съ нимъ сходнымъ по мышечнымъ работамъ, указываютъ на то, что произносительные импульсы отдѣльныхъ звуковъ состоять въ свою очередь изъ простѣйшихъ импульсовъ, соотвѣтствующихъ отдѣльнымъ произносительнымъ мышечнымъ работамъ;[2]
