Въ литературѣ этотъ вопросъ принадлежитъ къ числу самыхъ спорныхъ.
Съ нашей точки зрѣнія разрѣшеніе его в томъ или иномъ смыслѣ обусловливается двумя обстоятельствами: во-1-хъ, характеромъ самаго научнаго положенія, и, во-2-хъ, признаніемъ обязательнаго значенія за подобнаго рода положеніями со стороны подлежащихъ органовъ государственной власти.
Что касается перваго условія, то есть не мало научныхъ положеній, которыя сами по себѣ вполнѣ могли бы приобрѣсти характеръ юридическихъ нормь.
Относительно втораго условія нельзя не замѣтить, что въ исторіи встрѣчаются примѣры признанія самостоятельнаго значенія науки права въ дѣлѣ выработки юридическихъ нормъ. Самый рельефный примѣръ такого рода представляетъ опять-таки Римъ. Какъ извѣстно, юриспруденція въ Римѣ при императорахъ добилась оффиціальнаго признанія своего значенія въ качествѣ „творца права“: именно со временъ Августа извѣстнымъ выдающимся юристамъ стали жаловать juѕ respondendi, право давать заключенія по спорнымъ вопросамъ права, если о томъ ихъ просили заинтересованныя лица и судебныя мѣста. Эти заключенія первоначально имѣли обязательное значеніе лишь по тому дѣлу, по которому они были постановлены, но вскорѣ на нихъ стали ссылаться и въ аналогичныхъ случаяхъ. Во II вѣкѣ юристь Гай въ своихъ институціяхъ o responsa prudentium упоминаетъ уже наряду съ законами и другими оффиціально признанными формами образованія юридическихъ нормъ. Процессъ этотъ завершился въ V ст., когда были изданы въ законодательномъ порядкѣ (lex Valentiniania allegatoria) особыя правила, как поступить въ случаѣ разногласій во мнѣніяхъ признанныхъ авторитетовъ.
Въ современныхъ государствахъ мы подобнагө оффиціальнаго признанія науки права не встрѣчаемъ. Молчаливое же признаніе по существу дѣла немыслимо. Дѣло въ томъ, что ученые во взглядахъ своихъ на отдѣльные спорные вопросы права часто расходятся; разъ признавать обязательное значеніе за положениями, выставляемыми ими, то тотчасъ воз-
