лимъ себѣ маленькое отступленіе. Скажемъ два слова о методѣ, при помощи котораго мы пришли къ добытымъ нами пока результатамъ.
Исходнымъ пунктомъ для насъ послужили данныя личнаго и коллективнаго внутренняго опыта. Поставивъ себѣ вопросъ, въ чемъ заключается самостоятельное основаніе обязательности юридическихъ нормъ, свободное отъ примѣси религіозныхъ и нравственныхъ элементовъ, мы убѣдились, что такимъ основаніемъ является не сознательный волевой пульсъ, а именно унаслѣдованное нами чувство, которое, какь это каждый легко можетъ убѣдиться изъ собственнаго опыта, проявляется въ двухъ различныхъ формахъ въ однихъ случаяхъ въ формѣ чувства обязательности подчиненія законному порядку вообще, въ другихъ — въ формѣ чувства обязательности подчиненія волѣ извѣстныхъ внѣшнихъ авторитетовъ. Первое имѣетъ мѣсто при нормальныхъ условияхъ, второе — при исключительныхъ[1].
Установивъ такимъ путемъ психологическій базисъ изслѣслѣдованія, мы въ дальнѣйшемъ должны были попытаться свести это сложное чувство къ болѣе простымъ элементамъ, изъ которыхъ оно складывается, или иначе объяснить происхожденіе его. Это мы и попытались сдѣлать выше, причемъ въ заключеніе замѣтимъ, что эмпирический матеріалъ, на которомъ построено предположеніе объ историческомъ приматѣ судебной практики надь обычнымъ правомъ, заимствованъ нами главнымъ образомъ у Post’a, Die Grundlagen des Rechts[2].
Мы возвращаемся къ поставленному нами выше вопросу.
При разрѣшеніи его необходимо имѣть въ виду, что всякое правило общежитія по существу своему есть требованіе, обращенное къ членамъ данного общежитія, — требованіе, съ которымъ должно быть соразмѣрено поведеніе данныхъ лицъ.
Всякое требованіе предполагаетъ представленіе о какой-нибудь цѣли и объ извѣстныхъ средствахъ для достижения
