няясь и видоизмѣняясь. Затѣмъ переходятъ къ письменному закрѣпленію ихъ.
Послѣднее обстоятельство имѣетъ весьма важное значеніе. Съ одной стороны, благодаря ему, складывающiяся въ данной средѣ правила общежитія окончательно объективируются, выливаются во внѣшнюю, такъ сказать обязательную форму, пріобрѣтаютъ большую опредѣленность и независимость отъ конкретнаго субъективнаго правосознанія отдѣльныхъ членовъ данной соціальной среды.
Съ другой стороны, представленіе о правѣ, до тѣхъ поръ тѣсно связанное съ представленіемъ о внѣшнемь авторитетѣ, носителѣ его, медленно начинаетъ дифференцироваться: чувство обязательности подчиненія существующему порядку, воплощенному въ данных представителяхъ его, разлагается на свои элементы, образуются два самостоятельныхъ чувства: обязательности подчиненія существующему порядку и обязательности подчиненія указаніямъ внѣшнихъ авторитетовъ, носителей и защитниковъ этого порядка.
Кстати сказать, послѣднее чувство, порождая привычку послушанія — съ одной стороны, вмѣстѣ съ тѣмъ порождаетъ привычку властвовать, повелѣвать, требовать подчиненія — съ другой. Tѣмъ самымъ это чувство становится прочным фундаментомъ организованной общественной власти: личный авторитетъ, преклоненіе предъ тѣми или другими личными качествами руководителей уступаетъ мѣсто авторитету положенія, преклоненію предъ аттрибутами власти.
Дальнѣйшее усложненіе общественной жизни, образованіе правящаго класса, возрастающее неравенство между отдѣльными общественными слоями, появленіе соціальныхъ и нерѣдко противоположных интересовъ среди представителей различныхъ профессiй приводитъ к тому, что на-ряду съ обычнымъ правомъ начинаеть проявляться и законодательная дѣятельность. Этому способствует, прежде всего то обстоятельство, что усиленіе общественныхъ неравенствъ, сопровождающееся появленіемъ противоположных интересовъ и потребностей среди отдѣльныхъ классовъ общества, задерживаетъ спокойный ростъ общихъ обычно-правовыхъ началъ.
