зависитъ отъ субъективнаго усмотрѣнія. Но если даже допустить, что это вѣрно по отношенію къ юридическимъ нормамъ, то нельзя сказать того же про велѣнія нравственнаго характера, не прибѣгая къ игрѣ словъ.
Переходя засимъ къ установленію различія между нормами юридическими и нравственными, проф. Коркуновъ говоритъ: „юридическiя нормы — это нормы разграниченiя интересовъ, а нравственныя нормы — нормы оцѣнки интересовъ“.
Другими словами, задача права состоитъ въ предупрежденіи и устраненіи столкновеній между людьми, задача нравственности — въ предпочтительномъ выборѣ однихъ цѣлей и средствъ предъ другими.
Обращаясь къ критической оцѣнкѣ этого опредѣленія, нельзя не замѣтить прежде всего, что проф. Коркуновъ, къ сожалѣнію, не опредѣляетъ ближе, что онъ понимаетъ, подъ интересомъ. Это само по себѣ уже вноситъ нѣкоторую неясность въ его конструкцію.
Постараемся прежде всего восполнить этотъ недостатокъ. Подъ интересомъ очевидно слѣдуетъ подразумѣвать безпрепятственную возможность для человѣка пользоваться любыми средствами для достиженія любыхъ цѣлей.
Установивъ это опредѣленіе — (а мы не знаемъ, какъ бы иначе можно было опредѣлить интересъ), — предложимъ себѣ вопросъ: дѣйствительно ли право только разграничиваетъ человѣческіе интересы? Нѣтъ, оно сверхъ того оцѣниваетъ ихъ, объявляeтъ пользованіе одними средствами для удовлетворенія человѣческихъ потребностей дозволеннымъ, а пользованіе другими — предосудительнымъ.
Масштабъ, который оно въ связи с этимъ устанавливаетъ, — различеніе правомѣрныхъ и неправомѣрныхъ дѣйствій, — не, совпадаетъ съ масштабомъ, который устанавливается нравственностью, т. е. съ различеніемъ нравственныхъ и безнравственныхъ дѣйствій; данное дѣйствіе, удовлетворяя первому масштабу, можетъ не удовлетворять второму и наоборотъ.
Съ другой стороны, можно ли сказать, что нравственныя нормы суть только нормы оцѣнки интересовъ? Оцѣнивая ин-
