ченіе произвола и власти прежнихъ владѣльцевъ этихъ областей, видѣли неуклонное введеніе въ эти области гражданскаго быта, понимали прекрасно, что тоже будетъ и съ Эриванскимъ ханствомъ, если оно будетъ завоевано русскими, и что въ этомъ случаѣ наступитъ конецъ ихъ дикой и необузданной свободѣ и, вмѣсто фиктивной власти слабыхъ Эриванскихъ хановъ, они подпадутъ подъ несокрушимую и могущественную власть русскихъ, которая, какъ они знали это изъ жестокаго прошлаго, не будетъ особенно церемониться съ ними и потворствовать ихъ грабежамъ и насиліямъ; теперь, видя близкое паденіе Эривани, курды защищали не Эриванскихъ сардаровъ, а свою собственную свободу и свои собственные очаги.
2) И эта кампанія показываетъ, что курдамъ мало дѣла до судьбы государства, въ предѣлахъ котораго они живутъ; курды узнали изъ опыта предыдущей войны, что въ войнѣ съ русскими имъ мало надежды на безнаказанный грабежъ, а потому, тѣ изъ нихъ, которымъ непосредственно не угрожала опасность ограниченія русскими ихъ дикой свободы, оставались вполнѣ равнодушными зрителями погрома персидскихъ войскъ.
3) Курдская кавалерія, даже тогда, когда она дралась за свою собственную свободу, какъ это было у Эриванскихъ курдовъ, не представляла собой опаснаго противника для нашихъ войскъ и во всѣхъ отношеніяхъ уступала въ бою нашимъ казакамъ; достаточно было одного пораженія, чтобы у нее пропала всякая охота сходиться съ нашими войснами въ рукопашномъ бою;
