съ турками и съ другими азіатскими народами, съ которыми до сихъ поръ приходилось воевать Персіи; въ войнѣ съ русскими не было надежды на безнаказанную поживу во время бѣгства разбитаго противника, т. к. бѣгущими и разбитыми оказывались всегда персіане; вторженіе на русскую территорію никогда не проходило даромъ, а всегда было жестоко отомщено; вообще курды увидѣли, что въ войнѣ съ русскими для каждаго курда риску своей жизнью было слишкомъ много, а выгоды, изъ-за которой стоило-бы рисковать, не было рѣшительно никакой; разъ же не было главнаго и единственнаго двигателя, способнаго увлечь курда, т. е. не было надежды на грабежъ, то трудно было заставить курдовъ сражаться за Персію, къ судьбамъ которой они были совершенно равнодушны.
Вообще, ко времени этой войны, отношенія курдовъ къ персидскому правительству, видимо, ухудшились и вліяніе Персіи на нихъ стало замѣтно падать.
Передъ этой войной Аббасу-Мирзѣ пришлось даже силою оружія приводить въ покорность нѣкоторыя курдскія племена, какъ напр. Бильбасовъ[1]. Въ 1817 —
- ↑ Эти племена кочуютъ въ настоящее время къ югу отъ озера Урміи на пространствѣ отъ Пишъ-дере до Соучъ-булака и отъ Ушнуе до Серъ-дешта; эти наиболѣе безпокойныя и рачбойничьи племена въ началѣ XIX вѣка кочевали даже до сѣвервыхъ предѣловъ Адербейджана и грабили мѣстное населеніе; они не признавали ничьей власти и враждовали и съ шіитскимъ населеніемъ Адербейджана, и съ турками, и съ турецкими курдами племени Равендузъ, живущаго въ Турціи по сосѣдству съ персидскими Бильбасами; всею персидскихъ Бильбасовъ около 7 тыс. семействъ, т. е. не менѣе 40—50 т. душъ обоего пола.
