наго значенія и не подвинуло бы массы курдовъ на защиту Турціи; въ прежнихъ войнахъ съ Россіей уже не разъ прибѣгали къ этому средству для подъема мусульманъ противъ Россіи, но, однако, курды не особенно спѣшили стать въ ряды защитниковъ султана-халифа; сами курды, хотя и исповѣдуютъ, подобно туркамъ, суннитскій толкъ магометанской религіи, но громадное большинство изъ нихъ не признаетъ нынѣшнихъ турецкихъ султановъ за религіозныхъ главъ и за халифовъ. Такими халифами многіе курды считаютъ своихъ шейховъ, выводящихъ свой родъ непосредственно отъ Магомета, его родственниковъ и ихъ потомковъ; Бохтанскіе курды, напримѣръ, и въ настоящее время скрываютъ въ своихъ горахъ священное черное знамя Аббассидовъ, т. е. законныхъ халифовъ, и это знамя не разъ развѣвалось противъ турокъ въ возстаніи Іезданшира и въ послѣдующихъ частныхъ возстаніяхъ Бохтанскихъ курдовъ.
Слѣдовательно, объявленіе газавата лишь однимъ турецкимъ султаномъ въ массѣ курдовъ не имѣло рѣшительно никакого значенія; но турки по этому и не ограничились однимъ только объявленіемъ газавата, но, оставивъ безцѣльныя и малоуспѣшныя сношенія съ племенными родоначальниками, обратились за содѣйствіемъ къ религіознымъ курдскимъ главарямъ, почитаемымъ не однимъ какимъ-либо племенемъ, но всей массой курдскаго населенія.
Такимъ выдающимся лицемъ, признаваемымъ за религіознаго главу большинствомъ курдовъ, былъ шейхъ Обейдулла, потомокъ Халеда (двоюроднаго брата Ма-
