емъ сочиненіи ген.-адъютантъ Муравьевъ[1]: „Полкъ (курдскій) былъ осмотрѣнъ и найденъ въ хорошемъ состояніи. Курды, а въ особенности начальники ихъ, были щегольски одѣты, исправно вооружены и быстро носились на красивыхъ жеребцахъ. Нельзя сказать, чтобы полкъ сей послужилъ усиленіемъ дѣйствующему корпусу, развѣ только въ томъ отношеніи, что люди его составлявшіе, тѣмъ самымъ устранялись отъ службы въ рядахъ непріятельскихъ и отъ грабежей, производимыхъ ими въ нашихъ границахъ даже въ мирное время. Курды способны только къ хищничеству и къ преслѣдованію разбитаго непріятеля, отъ коего могутъ поживиться добычею. Атаковать же въ открытомъ бою они не въ состояніи; не въ духѣ ихъ даже выдерживать постоянной аванпостной службы.
- ↑ Н. Н. Муравьевъ. Война за Кавказомъ въ 1855 г, Томъ I, страницы 86—87.
но изъ вновь покорившихся курдовъ, перешедшихъ въ 1854 году въ ваши предѣлы, и изъ курдовъ Карсскаго пашалыка, продолжавшихъ кочевать въ Турціи; этимъ полкомъ командовалъ курдскій родоначальникъ (изъ Карсскихъ курдовъ) Ахметъ-ага. Въ каждомъ полку были, въ качествѣ нисшихъ начальниковъ, наши казаки.
Въ милицію поступали по найму. Всѣ мусульмане, а также и курды, просили какъ милости и даже ставили условіемъ своего поступленія въ милицію, чтобы надъ ними не назначали начальниковъ изъ мусульманъ и, особенно, изъ армянъ, а непремѣнно русскихъ офицеровъ, а если нельзя, то хотя простыхъ казаковъ. Они объясняли при этомъ, что имъ не стыдно быть подъ командой всякаго русскаго, но хану или беку стыдно быть подъ командой другого хана, а мусульманину — подъ командой презрѣннаго армянина. Только для Джафаръ-аги и Ахметъ-аги дѣлалось исключеніе, т. к. они пользовались всеобщимъ уваженіемъ.
