войскъ заставляютъ ихъ жить мирно и покоряться намъ, и что было бы весьма полезно наказать жестокимъ истребленіемъ какое нибудь общество, замѣченное въ хищничествѣ, для внушенія ужаса остальнымъ.
Это донесеніе не имѣло никакихъ послѣдствій, но мѣра строгаго наказанія курдовъ была исполнена при первомь же случаѣ.
Послѣ поиска полковника Хрещатицкаго за Алла-дагъ курды полтора мѣсяца жили спокойно, но въ половинѣ сентября мелкія партіи ихъ начали опять выходить изъ за этого хребта и появляться на караванномъ пути, гдѣ и производили мелкіе грабежи. Наконецъ, 27 сентября, партія въ 100 курдовъ напала на караванномъ пути близь д. Гюлясоръ, между Сурпъ-Оганесомъ и Караклисомъ, на 20 человѣкъ нашихъ милиціонеровъ, сопровождавшихъ изъ Эривани въ отрядъ почту; на дорогѣ къ почтѣ присоединилась небольшая часть каравана, проходившаго изъ Персіи въ Эрзерумъ, и сами хозяева каравана, что, вѣроятно, и побудило курдовъ сдѣлать нападеніе, въ ожиданіи поживы отъ богатыхъ персіанъ. Курды отбили почту, захватили караванъ и ограбили персовъ.
Отъ Главнокомандующаго, между тѣмъ, не было получено никакого отвѣта на представленіе ген.-маіора Суслова о пользѣ наказанія оружіемъ какого-либо общества курдовъ, занимающагося грабежемъ; однако необходимо было наказать ихъ за дерзкое нападеніе на нашу почту и караванъ, и при томъ наказать немедленно.
Курды знали, что Карсъ держался упорно; вѣсть объ отбитомъ штурмѣ проникла въ самые отдаленные
