вающимъ: все кажется новымъ, и необычайной свѣжести. Вы, навѣрное, сами понимаете это чувство, потому что сами недавно перенесли болѣзнь.
— Я не знаю, Яковъ Самуиловичъ, зачѣмъ вы мнѣ все это говорите! Я не хочу этого слышать; я просто простудилась, и моя болѣзнь не имѣетъ въ себѣ ничего таинственнаго.
Катенька говорила болѣе чѣмъ сухо и такъ и не представила молодого Вейса своимъ кавалерамъ. А тотъ молча стоялъ безъ шляпы, пока компанія не удалилась но направленію къ вокзалу. И когда въ городѣ на лицо Екатерины Павловны время отъ времен набѣгала легкая тѣнь и братъ спрашивалъ у нея: „Что съ тобою?“, — она недовольно отвѣчала: „Такъ, ничего, вспомнила о Вейсѣ“.
Но не нужно думать, что Екатерина Павловна все время была задумчива и молчалива; наоборотъ, она была оживленна и весела, какъ давно не бывала, такъ что Сергѣй Павловичъ не могъ насмотрѣться на свою сестру.
Вернулись они очень поздно, прямо изъ города на автомобилѣ. Идя по темному саду, они замѣтили, что окно въ спальной Павла Ильича еще освѣщено и даже открыто, такъ какъ ночь была душной.
Не уговариваясь, молча, они подошли къ окну, находящемуся въ первомъ этажѣ, можетъ быть, желая неожиданной шуткой обласкать отца, съ которымъ давно не говорили попросту, какъ дѣти. Но они остановились, не окликая его, такъ какъ изъ комнаты доносились голоса. Собственно говоря, слышенъ былъ голосъ только Павла Ильича: обрывки рѣчи долетали до нихъ, то приближаясь, то удаляясь, такъ какъ, очевидно, говорящій ходилъ по комнатѣ, что, впрочемъ, можно было заключить и по силуэту, то появлявшемуся, то исчезавшему на освѣщенномъ фонѣ спущенной шторы.
вающим: всё кажется новым, и необычайной свежести. Вы, наверное, сами понимаете это чувство, потому что сами недавно перенесли болезнь.
— Я не знаю, Яков Самуилович, зачем вы мне всё это говорите! Я не хочу этого слышать; я просто простудилась, и моя болезнь не имеет в себе ничего таинственного.
Катенька говорила более чем сухо и так и не представила молодого Вейса своим кавалерам. А тот молча стоял без шляпы, пока компания не удалилась но направлению к вокзалу. И когда в городе на лицо Екатерины Павловны время от времени набегала легкая тень и брат спрашивал у неё: „Что с тобою?“, — она недовольно отвечала: „Так, ничего, вспомнила о Вейсе“.
Но не нужно думать, что Екатерина Павловна всё время была задумчива и молчалива; наоборот, она была оживленна и весела, как давно не бывала, так что Сергей Павлович не мог насмотреться на свою сестру.
Вернулись они очень поздно, прямо из города на автомобиле. Идя по темному саду, они заметили, что окно в спальной Павла Ильича еще освещено и даже открыто, так как ночь была душной.
Не уговариваясь, молча, они подошли к окну, находящемуся в первом этаже, может быть, желая неожиданной шуткой обласкать отца, с которым давно не говорили попросту, как дети. Но они остановились, не окликая его, так как из комнаты доносились голоса. Собственно говоря, слышен был голос только Павла Ильича: обрывки речи долетали до них, то приближаясь, то удаляясь, так как, очевидно, говорящий ходил по комнате, что, впрочем, можно было заключить и по силуэту, то появлявшемуся, то исчезавшему на освещенном фоне спущенной шторы.
