замѣчала, что всякій разъ, какъ она оставляла племянницу для одинокихъ размышленій и потомъ снова къ ней приходила, та была еще болѣе молчалива, и ласковость ея была извиняющаяся, обидная, не дружественная, будто въ эти минуты она сердилась на тетку и ласкою хотѣла загладить это. Онѣ говорили почти всегда или о прочитанномъ только что романѣ, или объ отвлеченныхъ предметахъ, но никогда о томъ, что ихъ интересовало болѣе всего. Имя Якова Вейсъ также не упоминалось въ ихъ бесѣдахъ, равно какъ и все случившееся за послѣдніе дни. Утромъ на третій день болѣзни Екатерины Павловны, когда Елена Артуровна по обыкновенію сидѣла около нея, читая какой-то англійскій романъ, ей подали письмо.
— Ты позволишь? — спросила тетка, надрывая длинный зеленоватый конвертъ.
— Пожалуйста, тетя, какъ же иначе… Отъ кого это? — спросила Катенька, когда Елена Артуровна, прочитавъ письмо, снова спрятала его въ конвертъ.
— Отъ Якова Вейса!
Катенька закрыла глаза и послѣ долгаго молчанія снова спросила, будто съ трудомъ выговаривая слова:
— Что же пишетъ Яковъ Самуиловичъ?
— Вотъ прочти сама, если хочешь. Секретовъ здѣсь нѣтъ, и я даже думаю, что онъ именно хотѣлъ, имѣлъ въ виду, чтобы это письмо дошло и до тебя.
— Прочтите вслухъ! — молвила Катенька опять послѣ паузы.
Госпожа Ламберъ снова вынула зеленоватый листокъ и начала, читать безъ всякаго выраженія:
„Прежде всего я долженъ извиниться за свои раз-
замечала, что всякий раз, как она оставляла племянницу для одиноких размышлений и потом снова к ней приходила, та была еще более молчалива, и ласковость её была извиняющаяся, обидная, не дружественная, будто в эти минуты она сердилась на тетку и ласкою хотела загладить это. Они говорили почти всегда или о прочитанном только что романе, или об отвлеченных предметах, но никогда о том, что их интересовало более всего. Имя Якова Вейс также не упоминалось в их беседах, равно как и всё случившееся за последние дни. Утром на третий день болезни Екатерины Павловны, когда Елена Артуровна по обыкновению сидела около неё, читая какой-то английский роман, ей подали письмо.
— Ты позволишь? — спросила тетка, надрывая длинный зеленоватый конверт.
— Пожалуйста, тетя, как же иначе… От кого это? — спросила Катенька, когда Елена Артуровна, прочитав письмо, снова спрятала его в конверт.
— От Якова Вейса!
Катенька закрыла глаза и после долгого молчания снова спросила, будто с трудом выговаривая слова:
— Что же пишет Яков Самуилович?
— Вот прочти сама, если хочешь. Секретов здесь нет, и я даже думаю, что он именно хотел, имел в виду, чтобы это письмо дошло и до тебя.
— Прочтите вслух! — молвила Катенька опять после паузы.
Госпожа Ламбер снова вынула зеленоватый листок и начала, читать без всякого выражения:
„Прежде всего я должен извиниться за свои рас-
