Страница:Кузмин - Покойница в доме.djvu/78

Эта страница была вычитана


— 72 —

И Катенька виновато улыбнулась.

Елена Артуровна сдержала свое слово: дѣйствительно, съ того дня, когда среди разбросанныхъ вещей, у раскрытаго чемодана, была вновь утверждена ея дружба съ Катенькой, она ни разу не упоминала о покойной сестрѣ. Какъ отрѣзало. Даже Софья Артуровна и Павелъ Ильичъ не говорили о дорогой умершей, по крайней мѣрѣ, при Катенькѣ. О поѣздкѣ разговоровъ больше не поднималось, будто само собою было рѣшено, что Катенька остается.

Въ тотъ день, когда Катенька разговаривала съ Вейсомъ о Шопенѣ, вечеромъ она зашла къ Еленѣ Артуровнѣ и сказала, опускаясь въ кожаныя кресла:

— Можно у васъ посидѣть теперь? Давно я у васъ не была… У васъ все по-прежнему, тихо и мирно. Я теперь привыкла къ тишинѣ, она меня не гнететъ больше.

— Въ тишинѣ и въ тонкомъ дыханіи мы узнаемъ Бога! — сказала, улыбаясь, Елена Артуровна.

— Объ этомъ я не думаю, но знаю, что теперь я къ ней привыкла. Она убаюкиваетъ. Я не знаю, хорошо ли это, но это пріятно.

И Катенька закрыла глаза, будто наглядно желая показать, какъ ее убаюкивала тишина. Елена Артуровна молчала, и Катенька умолкла. Такъ онѣ въ молчаніи просидѣли нѣкоторое время, пока старшая не заговорила:

— У тебя былъ сегодня Вейсъ?

— Отчего вы спрашиваете объ этомъ? Я сама только что о немъ думала.

— Я не знаю, почему я о немъ вспомнила. Можетъ быть, потому, что ему, какъ и тебѣ, нужна тишина, и потому, что я знаю, что онъ любитъ тебя.


Тот же текст в современной орфографии

И Катенька виновато улыбнулась.

Елена Артуровна сдержала свое слово: действительно, с того дня, когда среди разбросанных вещей, у раскрытого чемодана, была вновь утверждена её дружба с Катенькой, она ни разу не упоминала о покойной сестре. Как отрезало. Даже Софья Артуровна и Павел Ильич не говорили о дорогой умершей, по крайней мере, при Катеньке. О поездке разговоров больше не поднималось, будто само собою было решено, что Катенька остается.

В тот день, когда Катенька разговаривала с Вейсом о Шопене, вечером она зашла к Елене Артуровне и сказала, опускаясь в кожаные кресла:

— Можно у вас посидеть теперь? Давно я у вас не была… У вас всё по-прежнему, тихо и мирно. Я теперь привыкла к тишине, она меня не гнетет больше.

— В тишине и в тонком дыхании мы узнаем Бога! — сказала, улыбаясь, Елена Артуровна.

— Об этом я не думаю, но знаю, что теперь я к ней привыкла. Она убаюкивает. Я не знаю, хорошо ли это, но это приятно.

И Катенька закрыла глаза, будто наглядно желая показать, как ее убаюкивала тишина. Елена Артуровна молчала, и Катенька умолкла. Так они в молчании просидели некоторое время, пока старшая не заговорила:

— У тебя был сегодня Вейс?

— Отчего вы спрашиваете об этом? Я сама только что о нём думала.

— Я не знаю, почему я о нём вспомнила. Может быть, потому, что ему, как и тебе, нужна тишина, и потому, что я знаю, что он любит тебя.