Молодой Вейсъ почти никогда не заглядывалъ въ кабинетъ отца, куда цѣлый день свѣтило солнце, и потому старикъ нѣсколько удивился, когда часа въ два въ двери его постучали и на его пригласительный отвѣтъ въ комнату вошелъ не слуга, не посторонній дѣловой посѣтитель, а его собственный сынъ.
— Фу, какое у тебя солнце! Можно спустить штору? — спросилъ тотъ капризнымъ голосомъ, опускаясь на кожаный диванъ.
— Старыя кости любятъ тепло, а старые глаза молодѣютъ, когда видятъ молодыя лица и солнечные лучи.
— Цитата изъ библіи?
— Я не знаю. Это мои собственныя слова, но возможно, что и въ Библіи есть что-нибудь подобное, потому что если покопаться, то въ ней можно найти всю правду, какую мы можемъ сказать.
— Можетъ быть, въ ней можно найти и объясненіе этого письма, которое я получилъ сегодня утромъ, или совѣтъ, какъ мнѣ отнестись къ нему?
— Отъ кого? Дѣловое? — спросилъ старикъ, переставъ барабанить по конторкѣ, у которой онъ стоялъ. — Можешь ты мнѣ показать его, или по крайней мѣрѣ, разсказать, что тебѣ пишутъ?
— Охотно. Я затѣмъ и пришелъ къ тебѣ. Какія нестерпимо яркія шторы! какъ ты можешь сидѣть съ ними?
— Отъ Елены Артуровны, — сказалъ Самуилъ Михайловичъ, надѣвъ золотое пенснэ и взявъ въ руки почтовый листокъ, казавшійся совсѣмъ зеленымъ отъ ярко-зеленыхъ шторъ.
Письмо было написано неровнымъ почеркомъ, по-нѣмецки:
„Мой молодой другъ! Вы знаете, насколько я васъ люблю, и поймете мою радость, которую я испытываю убѣдившись, что Отецъ Небесный выказалъ явное
Молодой Вейс почти никогда не заглядывал в кабинет отца, куда целый день светило солнце, и потому старик несколько удивился, когда часа в два в двери его постучали и на его пригласительный ответ в комнату вошел не слуга, не посторонний деловой посетитель, а его собственный сын.
— Фу, какое у тебя солнце! Можно спустить штору? — спросил тот капризным голосом, опускаясь на кожаный диван.
— Старые кости любят тепло, а старые глаза молодеют, когда видят молодые лица и солнечные лучи.
— Цитата из библии?
— Я не знаю. Это мои собственные слова, но возможно, что и в Библии есть что-нибудь подобное, потому что если покопаться, то в ней можно найти всю правду, какую мы можем сказать.
— Может быть, в ней можно найти и объяснение этого письма, которое я получил сегодня утром, или совет, как мне отнестись к нему?
— От кого? Деловое? — спросил старик, перестав барабанить по конторке, у которой он стоял. — Можешь ты мне показать его, или по крайней мере, рассказать, что тебе пишут?
— Охотно. Я затем и пришел к тебе. Какие нестерпимо яркия шторы! как ты можешь сидеть с ними?
— От Елены Артуровны, — сказал Самуил Михайлович, надев золотое пенсне и взяв в руки почтовый листок, казавшийся совсем зеленым от ярко-зеленых штор.
Письмо было написано неровным почерком, по-немецки:
„Мой молодой друг! Вы знаете, насколько я вас люблю, и поймете мою радость, которую я испытываю убедившись, что Отец Небесный выказал явное
