— Это потому, что я повелъ васъ другой дорогой. Возможно, что ты никогда не была здѣсь, — отвѣтилъ Сережа.
Катенька все продолжала стоять, смотря на черныхъ дельфиновъ, отъ которыхъ на черную же рѣшетку спускались нити вьющагося растенія.
— Это дача Вейсъ, — сказала Елена Артуровна и написала зонтикомъ по мокрому песку: „Вейсъ“. — Я ихъ хорошо знаю и думаю, что и ты, Катя, скоро узнаешь, — замѣтила тетя Нелли.
— Но покуда мы ихъ не знаемъ, идемте домой: что же стоять передъ чужимъ домомъ? И потомъ я съ утра ничего не ѣлъ, — сказалъ Сережа, и всѣ двинулись въ путь.
Оказалось, что Прозоровы жили сейчасъ же за поворотомъ но, дѣйствительно, не ходили до сихъ поръ по той уединенной улицѣ, гдѣ находилась дача Вейсъ.
На балконѣ уже былъ накрытъ столъ, но ни Павла Ильича, ни тети Софи не было. Очевидно, оба еще почивали. Однако, когда Екатерина Павловна, постучавъ, вошла въ комнату Софьи Артуровны, та сидѣла за маленькимъ столомъ и что-то писала.
— Вы, тетя, не заняты? — спросила Катенька съ порога.
Софья Артуровна подняла свои бѣлесоватые глаза и неспѣша отвѣтствовала:
— У меня для тебя всегда есть время, Катя, а безъ дѣла я не сижу.
— Сережа пріѣхалъ, — помедливъ, сказала Катенька.
— Ну такъ что же? Онъ — славный мальчикъ, Сережа. Очень упрямый только и внѣшній.
— Можетъ быть, но не въ томъ дѣло. Онъ хочетъ ѣсть, и я хотѣла спросить, будемъ ли мы ждать, когда проснется папа, или пообѣдаемъ безъ него?
— Это потому, что я повел вас другой дорогой. Возможно, что ты никогда не была здесь, — ответил Сережа.
Катенька всё продолжала стоять, смотря на черных дельфинов, от которых на черную же решетку спускались нити вьющегося растения.
— Это дача Вейс, — сказала Елена Артуровна и написала зонтиком по мокрому песку: „Вейс“. — Я их хорошо знаю и думаю, что и ты, Катя, скоро узнаешь, — заметила тетя Нелли.
— Но покуда мы их не знаем, идемте домой: что же стоять перед чужим домом? И потом я с утра ничего не ел, — сказал Сережа, и все двинулись в путь.
Оказалось, что Прозоровы жили сейчас же за поворотом но, действительно, не ходили до сих пор по той уединенной улице, где находилась дача Вейс.
На балконе уже был накрыт стол, но ни Павла Ильича, ни тети Софи не было. Очевидно, оба еще почивали. Однако, когда Екатерина Павловна, постучав, вошла в комнату Софьи Артуровны, та сидела за маленьким столом и что-то писала.
— Вы, тетя, не заняты? — спросила Катенька с порога.
Софья Артуровна подняла свои белесоватые глаза и не спеша ответствовала:
— У меня для тебя всегда есть время, Катя, а без дела я не сижу.
— Сережа приехал, — помедлив, сказала Катенька.
— Ну так что же? Он — славный мальчик, Сережа. Очень упрямый только и внешний.
— Может быть, но не в том дело. Он хочет есть, и я хотела спросить, будем ли мы ждать, когда проснется папа, или пообедаем без него?
