нѣсколько блѣднѣе обыкновеннаго, но не казалась такою усталой и взволнованной, какъ въ тотъ вечеръ на Елагиномъ островѣ, и говорила она съ обычною беззаботностью, пока Андрей Семеновичъ, безъ видимой связи съ предыдущимъ разговоромъ, не сказалъ какъ будто бы совсѣмъ некстати:
— Вы не можете себѣ представить, Екатерина Павловна, какъ я счастливъ, какъ я вамъ безмѣрно благодаренъ за то, что вы мнѣ сказали.
Катенька слегка нахмурилась, потомъ, покраснѣвъ, промолвила какъ бы небрежно:
— Ахъ, тамъ, на островахъ! Я думала, что вы позабыли… Я тогда была въ очень странномъ настроеніи.
— Слѣдуетъ ли понимать васъ такъ, что вы жалѣете о томъ, что тогда сказали? Если вамъ угодно, я никогда не буду говорить объ этомъ…
— Нѣтъ, я никогда не жалѣю о своихъ словахъ. Можетъ быть, будь я въ другомъ духѣ тогда, я бы ихъ не сказала, а подождала перваго шага съ вашей стороны. Но это нисколько не лишаетъ правдивости самыя чувства. И потомъ, можетъ быть, ждать отъ васъ признаній совершенно безполезно, такъ какъ я не знаю, какой отвѣтъ я найду въ васъ.
Катенька кончила свою рѣчь съ улыбкой, будто говоря не о себѣ, а о чувствахъ постороннихъ людей, для нея довольно безразличныхъ. Но Андрей Семеновичъ, казалось, этого не замѣчалъ, потому что отвѣтилъ съ полной серьезностью:
— Конечно, я бы никогда не посмѣлъ первымъ заговорить о томъ, что вы сказали такъ легко, осчастлививъ меня неожиданно и незаслуженно.
Катенька глянула на него, все еще улыбаясь, и сказала вбокъ, не поворачивая головы:
несколько бледнее обыкновенного, но не казалась такою усталой и взволнованной, как в тот вечер на Елагином острове, и говорила она с обычною беззаботностью, пока Андрей Семенович, без видимой связи с предыдущим разговором, не сказал как будто бы совсем некстати:
— Вы не можете себе представить, Екатерина Павловна, как я счастлив, как я вам безмерно благодарен за то, что вы мне сказали.
Катенька слегка нахмурилась, потом, покраснев, промолвила как бы небрежно:
— Ах, там, на островах! Я думала, что вы позабыли… Я тогда была в очень странном настроении.
— Следует ли понимать вас так, что вы жалеете о том, что тогда сказали? Если вам угодно, я никогда не буду говорить об этом…
— Нет, я никогда не жалею о своих словах. Может быть, будь я в другом духе тогда, я бы их не сказала, а подождала первого шага с вашей стороны. Но это нисколько не лишает правдивости самые чувства. И потом, может быть, ждать от вас признаний совершенно бесполезно, так как я не знаю, какой ответ я найду в вас.
Катенька кончила свою речь с улыбкой, будто говоря не о себе, а о чувствах посторонних людей, для неё довольно безразличных. Но Андрей Семенович, казалось, этого не замечал, потому что ответил с полной серьезностью:
— Конечно, я бы никогда не посмел первым заговорить о том, что вы сказали так легко, осчастливив меня неожиданно и незаслуженно.
Катенька глянула на него, всё еще улыбаясь, и сказала вбок, не поворачивая головы:
