классѣ въ это время года будетъ не очень много и что они узнаютъ тетокъ по какому-либо сходству съ Ириной Артуровной. Разговора о нихъ не было и Катенька во время всего пути думала и говорила только о Зотовѣ, какъ будто она съ братомъ ѣхала на прогулку.
Свѣтило солнце, молодые люди были веселы, такъ что ничто, кромѣ чернаго платья Катеньки и крепа на рукавѣ Сережи, не говорило о томъ, что они недавніе сироты. Они стали у входа, чтобы не пропустить никого изъ пріѣзжихъ, но никого подходящаго не замѣтили, пока, наконецъ, изъ второго класса не вышли двѣ дамы въ черномъ, съ густыми вуалями. Одна была повыше, другая пониже, у обѣихъ были блѣдныя, нѣсколько одутловатыя лица, большіе бѣлесоватые глаза и небрежно причесанные свѣтлые волосы; походка ихъ была неровная, такъ что временами казалось, что онѣ обѣ прихрамываютъ. На видъ имъ было обѣимъ лѣтъ но сорока, онѣ казались почти одинаковаго возраста. Имѣя въ рукахъ аккуратные саквояжи, онѣ прямо подошли къ молодымъ людямъ и сказали обѣ вразъ:
— Бѣдныя дѣти, не печальтесь: Иренъ васъ не покинетъ.
Слова эти были произнесены по-нѣмецки, даже скорѣе не произнесены, а пропѣты, при чемъ какъ-то тоже вразъ, одна дама прижала свою щеку къ щекѣ Катеньки, другая же къ щекѣ Сережи, затѣмъ очень методично онѣ перемѣнились партнерами и продѣлали ту же церемонію въ обратномъ порядкѣ. Катенька не могла удержать легкаго смѣха, на что въ отвѣтъ та изъ дамъ, что была пониже, ласково улыбнулась, сдѣлавшись вдругъ лѣтъ на двадцать моложе:
— Это хорошо, дѣвушка, что ты смѣешься, — Богъ побитъ тѣхъ, что радуются.
Она потрепала Катю по щекѣ, и обѣ заковыляли къ
классе в это время года будет не очень много и что они узнают теток по какому-либо сходству с Ириной Артуровной. Разговора о них не было и Катенька во время всего пути думала и говорила только о Зотове, как будто она с братом ехала на прогулку.
Светило солнце, молодые люди были веселы, так что ничто, кроме черного платья Катеньки и крепа на рукаве Сережи, не говорило о том, что они недавние сироты. Они стали у входа, чтобы не пропустить никого из приезжих, но никого подходящего не заметили, пока, наконец, из второго класса не вышли две дамы в черном, с густыми вуалями. Одна была повыше, другая пониже, у обеих были бледные, несколько одутловатые лица, большие белесоватые глаза и небрежно причесанные светлые волосы; походка их была неровная, так что временами казалось, что они обе прихрамывают. На вид им было обеим лет но сорока, они казались почти одинакового возраста. Имея в руках аккуратные саквояжи, они прямо подошли к молодым людям и сказали обе враз:
— Бедные дети, не печальтесь: Ирен вас не покинет.
Слова эти были произнесены по-немецки, даже скорее не произнесены, а пропеты, при чём как-то тоже враз, одна дама прижала свою щеку к щеке Катеньки, другая же к щеке Сережи, затем очень методично они переменились партнерами и проделали ту же церемонию в обратном порядке. Катенька не могла удержать легкого смеха, на что в ответ та из дам, что была пониже, ласково улыбнулась, сделавшись вдруг лет на двадцать моложе:
— Это хорошо, девушка, что ты смеешься, — Бог побит тех, что радуются.
Она потрепала Катю по щеке, и обе заковыляли к
