— Ну, объ этомъ, мы, кажется, условились не разговаривать. Да и потомъ, разъ твоя любовь ничѣмъ не выражается, каково же ея значеніе?
— Это важно для меня самого, для Господа Бога, который читаетъ въ сердцахъ и для всѣхъ тѣхъ, кто смотритъ не только на то, что я дѣлаю или что я говорю, а обращаетъ вниманіе на меня самого и мою душу.
Король видитъ, что начинается какой-то продолжительный разговоръ и говоритъ:
— Ну, хорошо, хорошо. Объ этомъ мы послѣ обѣда побесѣдуемъ. А теперь мы очень тобою довольны. И, наградивъ, отпустилъ Николая.
Хотя Николай никому не говорилъ больше про свою любовь, однако, онъ очень скучалъ и худѣлъ не по днямъ, а по часамъ.
Король снова призвалъ его и говоритъ:
— Нельзя-же такъ, мой другъ! На что ты сталъ похожъ? Ходишь, будто вчерашній день потерялъ.
— Мнѣ очень скучно, — отвѣчаетъ Николай.
— Что за вздоръ, какое тамъ скучно! А ты скажи самъ себѣ, что тебѣ весело, — вотъ тебѣ и будетъ весело. А что касается до того, что ты худѣешь, такъ ты, вѣрно, нездоровъ. Я къ тебѣ пришлю своихъ медиковъ. Они живо тебя поправятъ.
Николай поклонился и вышелъ, а потомъ переломилъ себя и сдѣлался прежнимъ Николаемъ.
Всѣ на него смотрѣли и радовались, какой онъ послушный. А что онъ думалъ и чувствовалъ, — это никого не касалось.
Между тѣмъ, онъ не только не переставалъ любить Элизы, дочери тюремщика, но кромѣ того, началъ очень тосковать о родинѣ. А тутъ какъ-разъ король затѣялъ снова воевать съ Николаевыми земляками, а
— Ну, об этом, мы, кажется, условились не разговаривать. Да и потом, раз твоя любовь ничем не выражается, каково же её значение?
— Это важно для меня самого, для Господа Бога, который читает в сердцах и для всех тех, кто смотрит не только на то, что я делаю или что я говорю, а обращает внимание на меня самого и мою душу.
Король видит, что начинается какой-то продолжительный разговор и говорит:
— Ну, хорошо, хорошо. Об этом мы после обеда побеседуем. А теперь мы очень тобою довольны. И, наградив, отпустил Николая.
Хотя Николай никому не говорил больше про свою любовь, однако, он очень скучал и худел не по дням, а по часам.
Король снова призвал его и говорит:
— Нельзя же так, мой друг! На что ты стал похож? Ходишь, будто вчерашний день потерял.
— Мне очень скучно, — отвечает Николай.
— Что за вздор, какое там скучно! А ты скажи сам себе, что тебе весело, — вот тебе и будет весело. А что касается до того, что ты худеешь, так ты, верно, нездоров. Я к тебе пришлю своих медиков. Они живо тебя поправят.
Николай поклонился и вышел, а потом переломил себя и сделался прежним Николаем.
Все на него смотрели и радовались, какой он послушный. А что он думал и чувствовал, — это никого не касалось.
Между тем, он не только не переставал любить Элизы, дочери тюремщика, но кроме того, начал очень тосковать о родине. А тут как раз король затеял снова воевать с Николаевыми земляками, а
