— Что-жъ ты дѣлаешь?
— Я просто люблю ее.
— Королю нужно повиноваться!
— Слѣдуетъ.
— Ну, такъ какъ же?
— Я не знаю.
— Отецъ Элизы за тебя не выдастъ.
— Это его дѣло.
— И ты Элизы больше никогда не увидишь.
— Ну, что-жъ дѣлать?
— Развѣ тебѣ это будетъ пріятно?
— Я не говорю этого.
— Да ты знаешь-ли, что ты сейчасъ дѣлаешь?
— Разговариваю съ королемъ.
— А кто такъ еще разговаривалъ?
— Я не знаю. Вѣроятно, немало несчастныхъ людей такъ разговариваетъ.
— Это называется сократическій діалогъ.
— Все можетъ быть.
— А Сократъ былъ величайшимъ мудрецомъ.
— Тѣмъ лучше для него.
— Такъ вотъ ты и чувствуй.
— Теперь, когда ты мнѣ сказалъ, буду чувствовать.
— Такъ какъ же тебѣ не стыдно?
— Я не знаю, чего мнѣ стыдиться, я ничего не сдѣлалъ.
— Вѣдь ты дѣлаешь зло отцу дѣвушки, мнѣ и самой Элизѣ.
— Я вообще ничего не дѣлаю. Какъ же я могу дѣлать зло?
— Мы всѣ разстраиваемся отъ твоей любви.
— Еслибъ я не говорилъ о своей любви, о ней
— Что ж ты делаешь?
— Я просто люблю ее.
— Королю нужно повиноваться!
— Следует.
— Ну, так как же?
— Я не знаю.
— Отец Элизы за тебя не выдаст.
— Это его дело.
— И ты Элизы больше никогда не увидишь.
— Ну, что ж делать?
— Разве тебе это будет приятно?
— Я не говорю этого.
— Да ты знаешь ли, что ты сейчас делаешь?
— Разговариваю с королем.
— А кто так еще разговаривал?
— Я не знаю. Вероятно, немало несчастных людей так разговаривает.
— Это называется сократический диалог.
— Всё может быть.
— А Сократ был величайшим мудрецом.
— Тем лучше для него.
— Так вот ты и чувствуй.
— Теперь, когда ты мне сказал, буду чувствовать.
— Так как же тебе не стыдно?
— Я не знаю, чего мне стыдиться, я ничего не сделал.
— Ведь ты делаешь зло отцу девушки, мне и самой Элизе.
— Я вообще ничего не делаю. Как же я могу делать зло?
— Мы все расстраиваемся от твоей любви.
— Если б я не говорил о своей любви, о ней
