тому что онъ больше но безпокоилъ своими разсказами.
Итакъ:
„Было все очень просто
Было все очень мило“.
какъ говоритъ одинъ современный поэтъ. Николай спокойно сидѣлъ въ тюрьмѣ, вѣроятно, находя, что его жизнь мало чѣмъ измѣнилась. Но и дальше случилось нѣчто похожее на то, что описываетъ тотъ же поэтъ. Тамъ королева въ башнѣ у моря играла Шопена и полюбила пажа. У насъ же моря не было, Шопена никто не игралъ, вмѣсто башни была тюрьма, вмѣсто пажа подпасокъ и вмѣсто королевы — дочь тюремщика. Позвольте! Какое же тутъ сходство? А сходство въ томъ, что дочь тюремщика полюбила Николая. Мы не споримъ, что башня, море, Шопенъ, королева и пажъ — все это гораздо поэтичнѣе, но вѣдь мы же и пишемъ не стихи, а простую деревенскую исторію и потомъ увѣряю, что дочь тюремщика была нисколько не хуже королевы. Даже не только не хуже, а гораздо лучше. Она была такая бѣленькая, что всякій бы подумалъ, что она выскочила изъ англійской книжки иллюстрированнаго перевода Андерсеновыхъ сказокъ.
Это, конечно, дѣло вкуса, но мнѣ дочь тюремщика очень нравится. Да, вѣдь вы же ея совсѣмъ не знаете? Значитъ, она была бѣленькая и тоненькая, съ заплетенными косичками и зелеными глазками. Ей было 15 лѣтъ и одѣта она была въ костюмъ того времени, къ которому угодно будетъ читателю пріурочить исторію. Для Элизы же это рѣшительно все равно, потому что она какъ душенька „во всѣхъ нарядахъ хороша“, хоть бы въ водолазномъ костюмѣ.
Конечно, чистотѣ ихъ любви много способствовало
тому что он больше но беспокоил своими рассказами.
Итак:
„Было всё очень просто
Было всё очень мило“.
как говорит один современный поэт. Николай спокойно сидел в тюрьме, вероятно, находя, что его жизнь мало чем изменилась. Но и дальше случилось нечто похожее на то, что описывает тот же поэт. Там королева в башне у моря играла Шопена и полюбила пажа. У нас же моря не было, Шопена никто не играл, вместо башни была тюрьма, вместо пажа подпасок и вместо королевы — дочь тюремщика. Позвольте! Какое же тут сходство? А сходство в том, что дочь тюремщика полюбила Николая. Мы не спорим, что башня, море, Шопен, королева и паж — всё это гораздо поэтичнее, но ведь мы же и пишем не стихи, а простую деревенскую историю и потом уверяю, что дочь тюремщика была нисколько не хуже королевы. Даже не только не хуже, а гораздо лучше. Она была такая беленькая, что всякий бы подумал, что она выскочила из английской книжки иллюстрированного перевода Андерсеновых сказок.
Это, конечно, дело вкуса, но мне дочь тюремщика очень нравится. Да, ведь вы же её совсем не знаете? Значит, она была беленькая и тоненькая, с заплетенными косичками и зелеными глазками. Ей было 15 лет и одета она была в костюм того времени, к которому угодно будет читателю приурочить историю. Для Элизы же это решительно всё равно, потому что она как душенька „во всех нарядах хороша“, хоть бы в водолазном костюме.
Конечно, чистоте их любви много способствовало
