жителямъ она и казалась центромъ міра, но на всякій посторонній взглядъ она была самая обыкновенная деревня, о существованіи которыхъ узнается только, если около нея случайно произойдетъ какое-либо кровопролитное сраженіе или, если въ ней родится великій человѣкъ, что бываетъ, можетъ быть, разъ въ 500 лѣтъ. Конечно, можетъ прославиться такое мѣстечко и капризомъ поэта, помѣстившаго туда своихъ героевъ, но жители этого мѣстечка даже не будутъ знать, что названіе ихъ прихода читается элегантными дамами Парижа. Итакъ, нашу деревню, самую обыкновенную, постигла обычная участь такихъ деревень въ военное время. Мы даже сознательно не говорили названія этой деревни, хотя его и знаемъ, потому что все равно, послѣ этихъ строкъ, оно намъ не нужно. А важно намъ только то, что нашъ Николай не былъ убитъ какъ мужчина, ни вытоптанъ какъ поля, ни сожженъ какъ дома, ни обезчещенъ какъ женщины, а былъ угнанъ какъ скотъ, который онъ пасъ. Дѣло въ томъ, что еще не доходя до деревни, вражескіе конники захватили Николая и повели съ собой, думая, что онъ будетъ имъ указывать лѣсныя тропинки.
До своего селенія ему не пришлось этого дѣлать, а потомъ, видя его послушаніе и старательность, къ нему привыкли, а тутъ пришелъ конецъ войнѣ и Николая вмѣстѣ съ обозомъ увезли въ чужую страну; все было-бы не плохо, еслибъ ни его привычка говорить всегда правду. Пользуясь свободой, онъ бродилъ по всему лагерю, а когда его спрашивали, онъ говорилъ безъ утайки, что видѣлъ и слышалъ.
Покуда это касалось низшихъ чиновъ, Николая только колотили, но когда онъ сталъ разсказывать правду про полковниковъ и генераловъ, то его обвинили въ клеветническихъ доносахъ и посадили въ тюрьму, а посадивши въ тюрьму, о немъ забыли, по-
жителям она и казалась центром мира, но на всякий посторонний взгляд она была самая обыкновенная деревня, о существовании которых узнается только, если около неё случайно произойдет какое-либо кровопролитное сражение или, если в ней родится великий человек, что бывает, может быть, раз в 500 лет. Конечно, может прославиться такое местечко и капризом поэта, поместившего туда своих героев, но жители этого местечка даже не будут знать, что название их прихода читается элегантными дамами Парижа. Итак, нашу деревню, самую обыкновенную, постигла обычная участь таких деревень в военное время. Мы даже сознательно не говорили названия этой деревни, хотя его и знаем, потому что всё равно, после этих строк, оно нам не нужно. А важно нам только то, что наш Николай не был убит как мужчина, ни вытоптан как поля, ни сожжен как дома, ни обесчещен как женщины, а был угнан как скот, который он пас. Дело в том, что еще не доходя до деревни, вражеские конники захватили Николая и повели с собой, думая, что он будет им указывать лесные тропинки.
До своего селения ему не пришлось этого делать, а потом, видя его послушание и старательность, к нему привыкли, а тут пришел конец войне и Николая вместе с обозом увезли в чужую страну; всё было бы не плохо, если б ни его привычка говорить всегда правду. Пользуясь свободой, он бродил по всему лагерю, а когда его спрашивали, он говорил без утайки, что видел и слышал.
Покуда это касалось низших чинов, Николая только колотили, но когда он стал рассказывать правду про полковников и генералов, то его обвинили в клеветнических доносах и посадили в тюрьму, а посадивши в тюрьму, о нём забыли, по-
