Не видѣлъ ли ты, Николай, гдѣ Берта? — Въ оврагѣ съ Петромъ сидитъ. — Ну, конечно, Петръ сейчасъ Николая бить.
А если его подучатъ говорить неправду, еще хуже выйдетъ. Спросятъ его: не видѣлъ ли ты, Николай, Берты?
— Въ лѣсу грибы беретъ.
— Одна?
— Одна. — А ты правду говоришь?
— Нѣтъ, неправду.
— А гдѣ же она?
— Не могу сказать.
— Почему?
— Не велѣли.
— Кто не велѣлъ?
— Петръ не велѣлъ.
Значитъ, опять Николаю потасовку — и отъ Петра, и отъ Павла. Дуракомъ его нельзя было счесть, но и въ умные не запишешь.
Въ ту пору король, которому принадлежала Николаева деревня, велъ войну съ сосѣдями. Вначалѣ жители даже не знали, что война, потому что это ихъ нисколько не касалось; такъ же они сѣяли, жали, косили, коровъ доили, рожали, женились и помирали, а что тамъ, гдѣ-то кровь проливали, отъ этого не очень разстраивались. За это ихъ винить нельзя: вѣдь довелись и намъ съ вами утромъ въ газетахъ прочитать, что въ Бразиліи городъ провалился, гдѣ изъ горы огонь выхлестнуло, гдѣ корабли ко дну идутъ, сербы съ болгарами другъ друга съѣли безъ остатка, или въ нашемъ городѣ столько давятся, топятся, травятся, рѣжутся, — все это васъ разстроитъ, конечно, меньше, чѣмъ муха попавшая въ вашъ кофей. Можетъ-быть,
Не видел ли ты, Николай, где Берта? — В овраге с Петром сидит. — Ну, конечно, Петр сейчас Николая бить.
А если его подучат говорить неправду, еще хуже выйдет. Спросят его: не видел ли ты, Николай, Берты?
— В лесу грибы берет.
— Одна?
— Одна. — А ты правду говоришь?
— Нет, неправду.
— А где же она?
— Не могу сказать.
— Почему?
— Не велели.
— Кто не велел?
— Петр не велел.
Значит, опять Николаю потасовку — и от Петра, и от Павла. Дураком его нельзя было счесть, но и в умные не запишешь.
В ту пору король, которому принадлежала Николаева деревня, вел войну с соседями. Вначале жители даже не знали, что война, потому что это их нисколько не касалось; так же они сеяли, жали, косили, коров доили, рожали, женились и помирали, а что там, где-то кровь проливали, от этого не очень расстраивались. За это их винить нельзя: ведь довелись и нам с вами утром в газетах прочитать, что в Бразилии город провалился, где из горы огонь выхлестнуло, где корабли ко дну идут, сербы с болгарами друг друга съели без остатка, или в нашем городе столько давятся, топятся, травятся, режутся, — всё это вас расстроит, конечно, меньше, чем муха попавшая в ваш кофей. Может быть,
