Лапландецъ Кей былъ, какъ всѣ лапландцы: малъ ростомъ, скуластъ и косоглазъ. Онъ жилъ въ юртѣ, держалъ оленей и билъ китовъ. У него было зеркало, данное ему шаманомъ, которое, по увѣренію послѣдняго, отражало лицо каждаго народа, какимъ оно должно было быть. Такъ какъ Кей другихъ націй не видѣлъ, то онъ думалъ, что на свѣтѣ только и существуютъ лапландцы, и нисколько не удивлялся, видя въ зеркалѣ всегда одну и ту же косоглазую рожу. Но вотъ, однажды, Кей попалъ въ Амстердамъ. Это довольно странно, но вѣдь мы пишемъ сказку и можемъ дѣлать со своими героями, что хотимъ. Въ Амстердамѣ онъ встрѣтился съ людьми самыхъ разныхъ національностей. Тамъ были и голландцы, и нѣмцы, и французы, и итальянцы, и испанцы, и всякій другой народъ. Когда они напивались въ кабачкѣ, то каждый начиналъ восхвалять свою страну и свой народъ. Кею было это обидно, потому что онъ ничѣмъ похвастаться не могъ, а когда онъ говорилъ про необозримыя снѣжныя равнины, сѣверное сіяніе, или беззакатный лѣтній день, или пѣлъ заунывныя лапландскія пѣсни, то это никому не было интересно. Кей подумалъ: „это оттого,
Лапландец Кей был, как все лапландцы: мал ростом, скуласт и косоглаз. Он жил в юрте, держал оленей и бил китов. У него было зеркало, данное ему шаманом, которое, по уверению последнего, отражало лицо каждого народа, каким оно должно было быть. Так как Кей других наций не видел, то он думал, что на свете только и существуют лапландцы, и нисколько не удивлялся, видя в зеркале всегда одну и ту же косоглазую рожу. Но вот, однажды, Кей попал в Амстердам. Это довольно странно, но ведь мы пишем сказку и можем делать со своими героями, что хотим. В Амстердаме он встретился с людьми самых разных национальностей. Там были и голландцы, и немцы, и французы, и итальянцы, и испанцы, и всякий другой народ. Когда они напивались в кабачке, то каждый начинал восхвалять свою страну и свой народ. Кею было это обидно, потому что он ничем похвастаться не мог, а когда он говорил про необозримые снежные равнины, северное сияние, или беззакатный летний день, или пел заунывные лапландские песни, то это никому не было интересно. Кей подумал: „это оттого,
