добродѣтельная и святая дѣвушка, которая готова помочь своимъ согражданамъ. Въ назначенный день всѣ собрались въ соборную церковь, и такъ какъ было большое скопленіе народа, то не только соборная площадь, но и прилегавшія къ ней улицы и переулки были наполнены толпою. Изъ дальнихъ деревень пришли полуголые пастухи, у которыхъ весь скотъ палъ отъ пеклаго жара, чтобы посмотрѣть на добродѣтельную Мару. Одинъ монахъ написалъ длинные стихи вродѣ акаѳиста, гдѣ все время повторялось: „радуйся, дождеводительница!“
Мару привезли на бѣлыхъ мулахъ, и весь народъ по ея дорогѣ становился на колѣни и благословлялъ ее, а горбатая дѣвушка, ничего не видя слѣпыми глазами, улыбалась и плакала. Епископъ и городскіе начальники долго не могли придумать, какую церемонію устроить, чтобы закрѣпить Марино отреченіе. Если-бы она постриглась въ монахини, было-бы, конечно, очень просто, по дѣвушка въ монахини идти не собиралась, а хотѣла сдѣлать только то, что велѣлъ ангелъ, ни больше, ни меньше. Тогда рѣшили, что послѣ торжественнаго молебна прочтутъ вслухъ такую бумагу, гдѣ все сказано по пунктамъ, а Мара ее подпишетъ и поцѣлуетъ крестъ на томъ, что слово ея крѣпко.
Послѣ церемоніи народъ долго не расходился, думая, что сейчасъ-же хлынетъ дождь, а нѣкоторые упорные ждали и до слѣдующаго утра, расположившись, какъ цыгане, подъ открытымъ небомъ и устроивши шалаши въ предохраненіе отъ ожидаемаго дождя. Такъ какъ думали, что первыя капли его будутъ цѣлебны, то вытащили на улицу же больныхъ и калѣкъ, которые стонали и охали. Ловкіе продавцы тутъ же раскинули свои палатки съ хлѣбомъ, лукомъ, вяленой рыбой и печеными яйцами. Но дождя такъ и не было
добродетельная и святая девушка, которая готова помочь своим согражданам. В назначенный день все собрались в соборную церковь, и так как было большое скопление народа, то не только соборная площадь, но и прилегавшие к ней улицы и переулки были наполнены толпою. Из дальних деревень пришли полуголые пастухи, у которых весь скот пал от пеклого жара, чтобы посмотреть на добродетельную Мару. Один монах написал длинные стихи вроде акафиста, где всё время повторялось: „радуйся, дождеводительница!“
Мару привезли на белых мулах, и весь народ по её дороге становился на колени и благословлял ее, а горбатая девушка, ничего не видя слепыми глазами, улыбалась и плакала. Епископ и городские начальники долго не могли придумать, какую церемонию устроить, чтобы закрепить Марино отречение. Если бы она постриглась в монахини, было бы, конечно, очень просто, по девушка в монахини идти не собиралась, а хотела сделать только то, что велел ангел, ни больше, ни меньше. Тогда решили, что после торжественного молебна прочтут вслух такую бумагу, где всё сказано по пунктам, а Мара ее подпишет и поцелует крест на том, что слово её крепко.
После церемонии народ долго не расходился, думая, что сейчас же хлынет дождь, а некоторые упорные ждали и до следующего утра, расположившись, как цыгане, под открытым небом и устроивши шалаши в предохранение от ожидаемого дождя. Так как думали, что первые капли его будут целебны, то вытащили на улицу же больных и калек, которые стонали и охали. Ловкие продавцы тут же раскинули свои палатки с хлебом, луком, вяленой рыбой и печеными яйцами. Но дождя так и не было
