А сережа отъ окна продолжалъ:
— Я не знаю, когда я вижу весною это блѣдное небо, чувствую вѣтеръ съ моря, на меня находитъ какая-то разслабленность и безпокойство. По-моему всѣ путешествія, всѣ романы должны начинаться весною. Это одна изъ тѣхъ немногихъ обще-принятыхъ истинъ, которыя вѣрны. Потому что по вечерамъ весной чувства неопредѣленны и смѣшаны, составлены изъ желанія любить, изъ безнадежности, изъ чувства близкой смерти и изъ страсти къ перемѣнѣ мѣстъ.
— Все это очень хорошо, но я никакого желанія перемѣнять мѣсто не имѣю.
— Подумай, Катя, какъ будетъ очаровательно, когда янтарь небесъ отразится въ твоихъ прелестныхъ малиновыхъ глазахъ!
— Сережа сказалъ очень вѣрно. Это было бы дѣйствительно очаровательно, — замѣтилъ серьезно офицеръ.
Но Катенька, взглянувъ на него, съ улыбкой замѣтила.
— Я вамъ, пожалуй, доставлю это удовольствіе. Поѣду съ вами, чтобы „янтарь небесъ очаровательно отразился въ моихъ чудныхъ малиновыхъ глазахъ“, но вы напрасно вѣрите Сережѣ: онъ — страшный плутъ и хвалитъ мои глаза только потому, что они похожи на его собственные.
Черезъ пять большихъ оконъ майское солнце такъ освѣщало комнату, по которой ходилъ подъ руку Павелъ Ильичъ съ дочерью, что было похоже, будто они гуляютъ по палубѣ большого парохода. Это сходство усиливалось еще тѣмъ, что они ходили уже больше часа, какъ будто никакихъ дѣлъ у нихъ не было, — не
А Сережа от окна продолжал:
— Я не знаю, когда я вижу весною это бледное небо, чувствую ветер с моря, на меня находит какая-то расслабленность и беспокойство. По-моему все путешествия, все романы должны начинаться весною. Это одна из тех немногих обще-принятых истин, которые верны. Потому что по вечерам весной чувства неопределенны и смешаны, составлены из желания любить, из безнадежности, из чувства близкой смерти и из страсти к перемене мест.
— Всё это очень хорошо, но я никакого желания переменять место не имею.
— Подумай, Катя, как будет очаровательно, когда янтарь небес отразится в твоих прелестных малиновых глазах!
— Сережа сказал очень верно. Это было бы действительно очаровательно, — заметил серьезно офицер.
Но Катенька, взглянув на него, с улыбкой заметила.
— Я вам, пожалуй, доставлю это удовольствие. Поеду с вами, чтобы „янтарь небес очаровательно отразился в моих чудных малиновых глазах“, но вы напрасно верите Сереже: он — страшный плут и хвалит мои глаза только потому, что они похожи на его собственные.
Через пять больших окон майское солнце так освещало комнату, по которой ходил под руку Павел Ильич с дочерью, что было похоже, будто они гуляют по палубе большого парохода. Это сходство усиливалось еще тем, что они ходили уже больше часа, как будто никаких дел у них не было, — не
