Считалось, что Павелъ Мартини ведетъ торговлю коврами, но, на самомъ дѣлѣ, главнымъ источникомъ его доходовъ было ростовщичество. Потому вполнѣ понятно, что знакомые его были самаго разнообразнаго положенія, состоянія и занятій.
Еще понятнѣе было, что, когда приходила нужда въ деньгахъ, всѣ въ Павлѣ заискивали, а когда нужно было отдавать долгъ или платить проценты, тѣ же самые люди Павла поносили и упрекали. Тѣмъ не менѣе, онъ пользовался почетомъ, будучи человѣкомъ богатымъ и много жертвуя на монастыри, украшеніе города и вооруженіе кораблей. Ростовщичество же ему не ставилось въ большую вину, такъ какъ въ Генуѣ почти всѣ купцы занимались этимъ дѣломъ. Его домъ даже среди мрачныхъ генуэзскихъ домовъ производилъ особенно мрачное впечатлѣніе.
А можетъ-быть, это только казалось его должникамъ, которые всегда, проходя мимо Павлова дома, вспоминали о процентахъ или конечномъ срокѣ расплаты, и будто забывали тѣ минуты, когда, проигравшись въ карты, потерявъ корабли въ морѣ или обманувшись въ ожиданіи наслѣдства, они выходили черезъ эту мрачную дверь на улицу, неся кошельки туго набитыми павловыми же червонцами.
Нѣсколько смягчали мрачность этого жилища пять
Считалось, что Павел Мартини ведет торговлю коврами, но, на самом деле, главным источником его доходов было ростовщичество. Потому вполне понятно, что знакомые его были самого разнообразного положения, состояния и занятий.
Еще понятнее было, что, когда приходила нужда в деньгах, все в Павле заискивали, а когда нужно было отдавать долг или платить проценты, те же самые люди Павла поносили и упрекали. Тем не менее, он пользовался почетом, будучи человеком богатым и много жертвуя на монастыри, украшение города и вооружение кораблей. Ростовщичество же ему не ставилось в большую вину, так как в Генуе почти все купцы занимались этим делом. Его дом даже среди мрачных генуэзских домов производил особенно мрачное впечатление.
А может быть, это только казалось его должникам, которые всегда, проходя мимо Павлова дома, вспоминали о процентах или конечном сроке расплаты, и будто забывали те минуты, когда, проигравшись в карты, потеряв корабли в море или обманувшись в ожидании наследства, они выходили через эту мрачную дверь на улицу, неся кошельки туго набитыми павловыми же червонцами.
Несколько смягчали мрачность этого жилища пять
