лишь чего только я пожелаю, все сейчасъ-же исполнится; потому мнѣ даже не хочется и желать. Даже тогда, когда у меня была всего одна дырявая лодка и рваныя сѣти, я и тогда былъ веселѣе: я тогда беззаботно пѣлъ, а теперь я не помню даже, когда послѣдній разъ улыбнулся. Это, конечно, очень печально, но поправить этого нельзя“.
Вдругъ изъ глубины сада до Непьючая донесся голосъ: „все можно поправить“.
Непьючай подумалъ, что онъ ослышался и еще разъ повторилъ: — „едва-ли это можно поправить“.
А голосъ ему снова отвѣтилъ: „все можно поправить“.
Непьючай подумалъ, что это одинъ изъ попугаевъ, которые были у него развѣшаны въ клѣткахъ по саду, безсмысленно повторяетъ слова какого-нибудь изъ слугъ. Но голосъ былъ некрикливый, какъ у попугая, а нѣжный и густой, будто вѣтеръ задѣвалъ большой бронзовый колокольчикъ, или музыкантъ проводилъ СМЫЧКОМЪ по высокимъ струнамъ віолончели. Онъ казался среднимъ между голосомъ мужчины и голосомъ ребенка. Тогда Непьючай подобралъ свой халатъ и спустился съ балкона въ садъ, чтобы посмотрѣть, кто съ нимъ разговариваетъ. Такъ какъ садъ былъ рѣдокъ по китайскому обычаю и при томъ ярко освѣщенъ луной, то скрыться тамъ было негдѣ, кромѣ одного мѣста — фарфоровой бесѣдки, помѣщавшейся въ правомъ углу сада. Къ ней-то и направился Непьючай, чтобы разъяснить свои сомнѣнія. Остановясь передъ рѣзною мѣдною дверью, онъ повторилъ: „едва-ли это можно поправить“, а изъ-за двери ему отвѣчали: — „все можно поправить“. Тогда Непьючай вошелъ въ бесѣдку и увидѣлъ тамъ мальчика лѣтъ 10, совсѣмъ голаго, который сидѣлъ на коврѣ и горько плакалъ.
лишь чего только я пожелаю, всё сейчас же исполнится; потому мне даже не хочется и желать. Даже тогда, когда у меня была всего одна дырявая лодка и рваные сети, я и тогда был веселее: я тогда беззаботно пел, а теперь я не помню даже, когда последний раз улыбнулся. Это, конечно, очень печально, но поправить этого нельзя“.
Вдруг из глубины сада до Непьючая донесся голос: „всё можно поправить“.
Непьючай подумал, что он ослышался и еще раз повторил: — „едва ли это можно поправить“.
А голос ему снова ответил: „всё можно поправить“.
Непьючай подумал, что это один из попугаев, которые были у него развешаны в клетках по саду, бессмысленно повторяет слова какого-нибудь из слуг. Но голос был некрикливый, как у попугая, а нежный и густой, будто ветер задевал большой бронзовый колокольчик, или музыкант проводил СМЫЧКОМ по высоким струнам виолончели. Он казался средним между голосом мужчины и голосом ребенка. Тогда Непьючай подобрал свой халат и спустился с балкона в сад, чтобы посмотреть, кто с ним разговаривает. Так как сад был редок по китайскому обычаю и при том ярко освещен луной, то скрыться там было негде, кроме одного места — фарфоровой беседки, помещавшейся в правом углу сада. К ней-то и направился Непьючай, чтобы разъяснить свои сомнения. Остановясь перед резною медною дверью, он повторил: „едва ли это можно поправить“, а из-за двери ему отвечали: — „всё можно поправить“. Тогда Непьючай вошел в беседку и увидел там мальчика лет 10, совсем голого, который сидел на ковре и горько плакал.
