Страница:Кузмин - Покойница в доме.djvu/124

Эта страница была вычитана


— 118 —

Такъ прожилъ онъ нѣкоторое время въ покоѣ, но потомъ опять сталъ томиться желаніями. Конечно, теперь ему легче было ихъ исполнить, нежели когда онъ былъ нищимъ рыбакомъ, но все-таки онъ не разъ прибѣгалъ къ помощи крестнаго, который никогда ему не отказывалъ. Сначала онъ хотѣлъ все богатѣть, завелъ восемь лавокъ, купилъ еще четыре дома, въ которыхъ жилъ по очереди, разбилъ диковинные сады, въ которыхъ цвѣли цвѣты въ тѣ именно мѣсяцы, когда цвѣсти имъ не полагается, зимою зрѣли дыни и ананасы, а въ февралѣ, когда снѣгъ еще не сошелъ съ полей, цвѣли впиши, миндали и персики. Ему надоѣло слушать, какъ его жена играетъ на флейтѣ и онъ завелъ цѣлый хоръ флейтистокъ, которыя играли но вечерамъ и во время обѣдовъ. У нихъ у всѣхъ были нелѣпыя имена: Муръ-муръ, Шуръ-шуръ, Брысь-на-полъ, и др. Онѣ умѣли играть пѣсни и веселыя, такъ-что не только рыбки въ бассейнѣ, а даже бронзовыя изображенія лягушекъ начинали танцовать, и печальныя, такъ что всѣ деревья и кусты опускали листья книзу и съ нихъ капали серебряныя слезы, а розы и тюльпаны задумчиво качали головами, — и много другихъ пѣсенъ знали эти флейтчицы, такъ что, если бы слушать по пѣснѣ въ день, ихъ хватило бы на три года. Крыши и балконы своихъ домовъ онъ увѣсилъ колокольчиками, которые утромъ звенѣли весело, а вечеромъ печально. Въ птичникѣ у него были заморскіе фазаны и пестрые павлины, отъ которыхъ нельзя было отвести взора. У него были карлики, масса драгоцѣнныхъ камней и золотые носилки съ зелеными занавѣсками, на которыхъ его носили изъ дому въ домъ, изъ лавки въ лавку, потому-что пѣшкомъ онъ ходилъ только но своему саду.

Наконецъ все это ему надоѣло и онъ захотѣлъ ви-


Тот же текст в современной орфографии

Так прожил он некоторое время в покое, но потом опять стал томиться желаниями. Конечно, теперь ему легче было их исполнить, нежели когда он был нищим рыбаком, но всё-таки он не раз прибегал к помощи крестного, который никогда ему не отказывал. Сначала он хотел всё богатеть, завел восемь лавок, купил еще четыре дома, в которых жил по очереди, разбил диковинные сады, в которых цвели цветы в те именно месяцы, когда цвести им не полагается, зимою зрели дыни и ананасы, а в феврале, когда снег еще не сошел с полей, цвели впиши, миндали и персики. Ему надоело слушать, как его жена играет на флейте и он завел целый хор флейтисток, которые играли но вечерам и во время обедов. У них у всех были нелепые имена: Мур-мур, Шур-шур, Брысь-на-пол, и др. Они умели играть песни и веселые, так-что не только рыбки в бассейне, а даже бронзовые изображения лягушек начинали танцевать, и печальные, так что все деревья и кусты опускали листья книзу и с них капали серебряные слезы, а розы и тюльпаны задумчиво качали головами, — и много других песен знали эти флейтчицы, так что, если бы слушать по песне в день, их хватило бы на три года. Крыши и балконы своих домов он увесил колокольчиками, которые утром звенели весело, а вечером печально. В птичнике у него были заморские фазаны и пестрые павлины, от которых нельзя было отвести взора. У него были карлики, масса драгоценных камней и золотые носилки с зелеными занавесками, на которых его носили из дому в дом, из лавки в лавку, потому что пешком он ходил только но своему саду.

Наконец всё это ему надоело и он захотел ви-