казалось, но омрачало ея, и только войдя въ переднюю и сбросивъ пальто на руки лакею, она, вздохнувъ, произнесла:
— Бѣдная мама: все устроить, какъ хотѣла, и умереть! Я не могу объ этомъ подумать.
Студентъ взялъ ее подъ руку и сказалъ:
— Не говори только этого при отцѣ, Катя, не разстраивай его.
— За кого ты меня считаешь? — отвѣтила сестра и повела на него малиновымъ глазомъ.
— Я такъ сказалъ. Я знаю, что ты молодецъ!
— Катерина Павловна не только молодецъ, но у нея вообще твердый и завидный характеръ, — произнесъ молодой офицеръ съ убѣжденностью.
— Всѣ мы тверды до поры, до времени, — замѣтила Катенька, улыбаясь, и прибавила, будто чтобы перемѣнить разговоръ: — Къ намъ скоро пріѣдутъ тети Софи и Елена изъ Берлина. Вѣдь вы знаете, что мама была отчасти нѣмка, хотя и носила французскую фамилію Ламберъ.
— Да, да, я знаю. Что же, ваши тетушки — замужнія, или вдовы?
— Не знаю. Кажется, обѣ старыя дѣвы. Я не имѣю о нихъ никакого представленія. Отецъ получилъ вскорѣ послѣ похоронъ письмо отъ одной изъ нихъ, котораго онъ мнѣ не показывалъ, но которое считаетъ удивительнымъ но возвышенности чувствъ и христіанской настроенности. А потомъ объявилъ, что онѣ сюда пріѣдутъ. Вотъ и все, что я знаю. Конечно, если онѣ хоть отчасти похожи на маму, онѣ должны быть ангельскими душами.
— Ваша матушка была удивительная женщина, которая при всей возвышенности характера обладала большою жизненностью и настоящею любовью къ землѣ, что перешло и къ вамъ, мнѣ кажется.
казалось, но омрачало её, и только войдя в переднюю и сбросив пальто на руки лакею, она, вздохнув, произнесла:
— Бедная мама: всё устроить, как хотела, и умереть! Я не могу об этом подумать.
Студент взял ее под руку и сказал:
— Не говори только этого при отце, Катя, не расстраивай его.
— За кого ты меня считаешь? — ответила сестра и повела на него малиновым глазом.
— Я так сказал. Я знаю, что ты молодец!
— Катерина Павловна не только молодец, но у неё вообще твердый и завидный характер, — произнес молодой офицер с убежденностью.
— Все мы тверды до поры, до времени, — заметила Катенька, улыбаясь, и прибавила, будто чтобы переменить разговор: — К нам скоро приедут тети Софи и Елена из Берлина. Ведь вы знаете, что мама была отчасти немка, хотя и носила французскую фамилию Ламбер.
— Да, да, я знаю. Что же, ваши тетушки — замужние, или вдовы?
— Не знаю. Кажется, обе старые девы. Я не имею о них никакого представления. Отец получил вскоре после похорон письмо от одной из них, которого он мне не показывал, но которое считает удивительным но возвышенности чувств и христианской настроенности. А потом объявил, что они сюда приедут. Вот и всё, что я знаю. Конечно, если они хоть отчасти похожи на маму, они должны быть ангельскими душами.
— Ваша матушка была удивительная женщина, которая при всей возвышенности характера обладала большою жизненностью и настоящею любовью к земле, что перешло и к вам, мне кажется.
