— Кто это? — Ахъ, я васъ и не замѣтила сначала, тетя Софи. Что вы здѣсь дѣлаете одна? мечтаете? Я думала, вы съ тетей Нелли пошли къ Вейсу. А Сережа у себя наверху? Чудная погода сегодня, отчего вы не въ саду?
Софья Артуровна молчала, но Катенька съ той-же улыбкой подошла къ пей и, взявши ее за руку, продолжала:
— Но, милая тетя, нельзя-же быть такой меланхоличной. Вамъ очень скучно у насъ, — не правда ли? Вы мало видите людей и рѣдко выходите изъ дому. Это всегда печально.
— Вы сегодня въ духѣ, Катенька!
— Я теперь буду всегда такою. Сегодня большой день.
— Я хотѣла поговорить съ вами объ очень важномъ дѣлѣ, — сказала Софья Артуровна. — Еще съ тѣхъ поръ, какъ мы говорили съ вами въ саду, — помните, — это меня мучаетъ… Вы, конечно, меня не выдадите. Это не должно-быть извѣстно другимъ, но вы должны это знать. Мнѣ жалко признаться именно сегодня, когда вы такъ радостны, но потомъ, можетъ-быть, не представится случая. И чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.
— Милая тетя, сегодня мою радость едва-ли что можетъ нарушить, но можетъ случиться, что, открывшись, вы будете потомъ жалѣть объ этомъ, — тогда лучше не говорить, я не любопытна. Я знаю и такъ слишкомъ много непріятнаго…
— Нѣтъ, нѣтъ, Катя, я должна это сдѣлать, ты мнѣ окажешь большое одолженіе, выслушавъ меня.
— Что-жъ, тетя, говорите. Насъ никто не слышитъ…
Софья Артуровна помолчала.
— Я не знаю, какъ начать… Я скажу самое главное, чего ты не поймешь, и потомъ уже буду говорить
— Кто это? — Ах, я вас и не заметила сначала, тетя Софи. Что вы здесь делаете одна? мечтаете? Я думала, вы с тетей Нелли пошли к Вейсу. А Сережа у себя наверху? Чудная погода сегодня, отчего вы не в саду?
Софья Артуровна молчала, но Катенька с той же улыбкой подошла к пей и, взявши ее за руку, продолжала:
— Но, милая тетя, нельзя же быть такой меланхоличной. Вам очень скучно у нас, — не правда ли? Вы мало видите людей и редко выходите из дому. Это всегда печально.
— Вы сегодня в духе, Катенька!
— Я теперь буду всегда такою. Сегодня большой день.
— Я хотела поговорить с вами об очень важном деле, — сказала Софья Артуровна. — Еще с тех пор, как мы говорили с вами в саду, — помните, — это меня мучает… Вы, конечно, меня не выдадите. Это не должно быть известно другим, но вы должны это знать. Мне жалко признаться именно сегодня, когда вы так радостны, но потом, может быть, не представится случая. И чем скорее, тем лучше.
— Милая тетя, сегодня мою радость едва ли что может нарушить, но может случиться, что, открывшись, вы будете потом жалеть об этом, — тогда лучше не говорить, я не любопытна. Я знаю и так слишком много неприятного…
— Нет, нет, Катя, я должна это сделать, ты мне окажешь большое одолжение, выслушав меня.
— Что ж, тетя, говорите. Нас никто не слышит…
Софья Артуровна помолчала.
— Я не знаю, как начать… Я скажу самое главное, чего ты не поймешь, и потом уже буду говорить
