— Не спрашивайте объ этомъ, не мучьте меня! — бормотала Софья Артуровна, густо краснѣя.
— Я не помѣшаю вашимъ совѣщаніямъ? — раздался громкій голосъ Елены Артуровны, незамѣтно подошедшей къ сидѣвшимъ. Софья Артуровна слегка вскрикнула и, бросившись на шею сестрѣ, прошептала:
— Милая Нелли, ей все извѣстно!
— Что-же ей извѣстно?
— Тетя Софи мнѣ призналась, что папа ее любитъ! — сказала Катенька съ спокойнымъ вызовомъ.
— Бѣдное, бѣдное дитя! Она совсѣмъ лишилась разсудка! — сказала Елена Артуровна и тихо добавила Екатеринѣ Павловнѣ: — Милая Катя, я тебя умоляю, дождись меня здѣсь. Я только провожу несчастную Софи домой, вернусь и все объясню!
Катенька будто не соображала всей важности того, въ чемъ призналась Софья Артуровна. Она будто застыла и съ простымъ любопытствомъ только ждала, какъ все это можетъ объяснить тетя Нелли. Когда послѣдняя вернулась, Катенька продолжала сидѣть на той же скамейкѣ.
— Ты была, естественно, удивлена тѣмъ, что тебѣ говорила эта несчастная, — заговорила Елена Артуровна. — Но я тебѣ должна открыть, что на Софи иногда находитъ затменіе, нѣчто вродѣ сумасшествія, когда ей кажется, что всѣ въ нее влюблены. Это, конечно, простая случайность, что она назвала Павла Ильича, а не перваго изъ знакомыхъ мужчинъ, хотя бы Сережу, Вейса или того же Зотова. Мы тщательно скрывали эти ея состоянія, но сегодня не досмотрѣли, — и вотъ ты вся въ волненіи…
— Она говорила искренно и съ большимъ чувствомъ, — промолвила Катенька задумчиво.
— Не спрашивайте об этом, не мучьте меня! — бормотала Софья Артуровна, густо краснея.
— Я не помешаю вашим совещаниям? — раздался громкий голос Елены Артуровны, незаметно подошедшей к сидевшим. Софья Артуровна слегка вскрикнула и, бросившись на шею сестре, прошептала:
— Милая Нелли, ей всё известно!
— Что же ей известно?
— Тетя Софи мне призналась, что папа ее любит! — сказала Катенька с спокойным вызовом.
— Бедное, бедное дитя! Она совсем лишилась рассудка! — сказала Елена Артуровна и тихо добавила Екатерине Павловне: — Милая Катя, я тебя умоляю, дождись меня здесь. Я только провожу несчастную Софи домой, вернусь и всё объясню!
Катенька будто не соображала всей важности того, в чём призналась Софья Артуровна. Она будто застыла и с простым любопытством только ждала, как всё это может объяснить тетя Нелли. Когда последняя вернулась, Катенька продолжала сидеть на той же скамейке.
— Ты была, естественно, удивлена тем, что тебе говорила эта несчастная, — заговорила Елена Артуровна. — Но я тебе должна открыть, что на Софи иногда находит затмение, нечто вроде сумасшествия, когда ей кажется, что все в нее влюблены. Это, конечно, простая случайность, что она назвала Павла Ильича, а не первого из знакомых мужчин, хотя бы Сережу, Вейса или того же Зотова. Мы тщательно скрывали эти её состояния, но сегодня не досмотрели, — и вот ты вся в волнении…
— Она говорила искренно и с большим чувством, — промолвила Катенька задумчиво.
