ство и положеніе такъ неотразимо влекутъ меня къ себѣ. Только возможность дѣлать большее добро меня радуетъ въ моемъ возвышеніи и, повѣрьте, я большее значеніе придаю вашему ко мнѣ расположенію, чѣмъ всей этой грядущей чести». — Лицо Филиппа было печально, видное при зеленоватомъ свѣтѣ фонарей сквозь воду. Желая его утѣшить, такъ какъ мнѣ дѣйствительно было жаль бѣднаго юноши, хотя причина его печали, только предполагаемая мною, и не была мнѣ хорошо извѣстна, я сталъ говорить о предстоящихъ занятіяхъ, но лицо герцогскаго брата прояснилось только едва-едва и только едва уловимая улыбка скользнула по его губамъ.
Выслушавъ мои слова, онъ неожиданно сказалъ: — «вы, мейстеръ — чистый человѣкъ, вы не знаете любви, вы чужды женщинъ, оттого вамъ открывается будущее и вы не боитесь заглядывать въ тайны! И потому я люблю васъ».
И раньше, чѣмъ я успѣлъ опомниться, онъ, наклонившись, быстро поцѣловалъ мою руку. Смущенный, я воскликнулъ: Что съ вами, принцъ? — цѣлуя его въ голову. — «Ничего, не обращайте вниманія, прошу васъ», — слабо отозвался Филиппъ Лудвигъ.
ство и положение так неотразимо влекут меня к себе. Только возможность делать большее добро меня радует в моем возвышении и, поверьте, я большее значение придаю вашему ко мне расположению, чем всей этой грядущей чести». — Лицо Филиппа было печально, видное при зеленоватом свете фонарей сквозь воду. Желая его утешить, так как мне действительно было жаль бедного юноши, хотя причина его печали, только предполагаемая мною, и не была мне хорошо известна, я стал говорить о предстоящих занятиях, но лицо герцогского брата прояснилось только едва-едва и только едва уловимая улыбка скользнула по его губам.
Выслушав мои слова, он неожиданно сказал: — «вы, мейстер — чистый человек, вы не знаете любви, вы чужды женщин, оттого вам открывается будущее и вы не боитесь заглядывать в тайны! И потому я люблю вас».
И раньше, чем я успел опомниться, он, наклонившись, быстро поцеловал мою руку. Смущенный, я воскликнул: Что с вами, принц? — целуя его в голову. — «Ничего, не обращайте внимания, прошу вас», — слабо отозвался Филипп Лудвиг.
