свидѣтельствую передъ Господомъ Нашимъ Іисусомъ Христомъ, святою Его Матерью приснодѣвою Маріею и всѣми святыми, хранить вѣчную тайну о томъ, что имѣю узнать отъ почтеннаго синьора Амброзіуса Петра Іеронима Скальцарокка, никому, ни брату, ни отцу, ни сыну, ни матери, ни сестрѣ, ни дочери, ни дяди, ни племяннику, никакому родственнику, ни родственницѣ, ни другу, никакому мужчинѣ, ни женщинѣ, ни самъ, съ собою ни письменно, ни устно, ни открывать, ни говорить: «я могъ бы сказать, если бы не былъ связанъ» или «знаю я нѣчто», или какіе другіе намеки. Пусть на меня, какъ на клятвопреступника падетъ Божья кара, пусть я буду лишенъ райскаго блаженства, если не сохраню сей клятвы, данной передъ святыми дарами, пречистымъ тѣломъ Господнимъ въ день священномучениковъ Клита и Маркеллина папъ, Апрѣля мѣсяца въ день двадцать восьмой, въ городѣ Венеціи. Аминь. Исполнить сіе обѣщаюсь я, Жанъ Эме Уллисъ Варѳоломей, и вѣрно все сіе, какъ вѣрно вѣчное блаженство праведныхъ душъ и муки нераскаянныхъ грѣшниковъ. Аминь, аминь, аминь». Домой мы шли молча. Приведши меня въ небольшую Темную комнату, въ родѣ чулана, синьоръ Ам-
свидетельствую перед Господом Нашим Иисусом Христом, святою Его Матерью приснодевою Мариею и всеми святыми, хранить вечную тайну о том, что имею узнать от почтенного синьора Амброзиуса Петра Иеронима Скальцарокка, никому, ни брату, ни отцу, ни сыну, ни матери, ни сестре, ни дочери, ни дяди, ни племяннику, никакому родственнику, ни родственнице, ни другу, никакому мужчине, ни женщине, ни сам, с собою ни письменно, ни устно, ни открывать, ни говорить: «я мог бы сказать, если бы не был связан» или «знаю я нечто», или какие другие намеки. Пусть на меня, как на клятвопреступника падет Божья кара, пусть я буду лишен райского блаженства, если не сохраню сей клятвы, данной перед святыми дарами, пречистым телом Господним в день священномучеников Клита и Маркеллина пап, апреля месяца в день двадцать восьмой, в городе Венеции. Аминь. Исполнить сие обещаюсь я, Жан Эме Уллис Варфоломей, и верно всё сие, как верно вечное блаженство праведных душ и муки нераскаянных грешников. Аминь, аминь, аминь». Домой мы шли молча. Приведши меня въ небольшую Темную комнату, вроде чулана, синьор Ам-
