ливъ, что вы снизошли на мои моленья и согласились воспользоваться этимъ скромнымъ ложемъ». Руки проводились по моимъ плечамъ, груди, спинѣ, таліи… Вдругъ мой собесѣдникъ вскочилъ, какъ ужаленный, заскрипѣвъ кроватью. «Святая дѣва! Сынъ Божій! чуръ меня! искушенію да не поддамся». Такъ какъ я молчалъ и не шевелился, то благочестивый партнеръ снова предпринялъ развѣдки не болѣе утѣшительныя. Тогда я сказалъ, прервавъ молчаніе: «сударь, вы не ошибаетесь и не введены въ соблазнъ, я дѣйствительно далекъ отъ того, чтобы быть дѣвицей. Но разъ я здѣсь, я все-таки пробуду до утра, чтобы не подвергать васъ и себя риску; когда всѣ пойдутъ къ заутрени (я понялъ уже, гдѣ я) я незамѣтно выйду». Пораженный братъ послѣ безмолвія проговорилъ: «вы правы, сынъ мой, и Господь, претворившій воду въ вино, вамъ поможетъ завтра выйти незамѣтно; теперь же, пожалуйста, останьтесь на этомъ, хотя и узкомъ ложѣ. Исполненная заповѣдь гостепріимства поможетъ мнѣ забыть о моей неудачѣ».
— Аминь, — отвѣтилъ я, поворачиваясь лицомъ къ стѣнкѣ.
лив, что вы снизошли на мои моленья и согласились воспользоваться этим скромным ложем». Руки проводились по моим плечам, груди, спине, талии… Вдруг мой собеседник вскочил, как ужаленный, заскрипев кроватью. «Святая дева! Сын Божий! чур меня! искушению да не поддамся». Так как я молчал и не шевелился, то благочестивый партнер снова предпринял разведки не более утешительные. Тогда я сказал, прервав молчание: «сударь, вы не ошибаетесь и не введены в соблазн, я действительно далек от того, чтобы быть девицей. Но раз я здесь, я всё-таки пробуду до утра, чтобы не подвергать вас и себя риску; когда все пойдут к заутрени (я понял уже, где я) я незаметно выйду». Пораженный брат после безмолвия проговорил: «вы правы, сын мой, и Господь, претворивший воду в вино, вам поможет завтра выйти незаметно; теперь же, пожалуйста, останьтесь на этом, хотя и узком ложе. Исполненная заповедь гостеприимства поможет мне забыть о моей неудаче».
— Аминь, — ответил я, поворачиваясь лицом к стенке.
