пѣсни, мы предлагали для развлеченія сыграть въ карта. Франсуа выигрывалъ? но немного, боясь огласки и выжидая болѣе подходящаго случая для рѣшительнаго удара; когда новые знакомые, увлеченные не столько прелестями, сколько минами и ужимками угнетенной дѣвицы, осмѣливались на что-нибудь, горбунья поднимала крикъ и мы выступали защитниками невинности, предлагая рѣшить споръ оружіемъ или откупиться отъ скандала, грозя своими связями въ Венеціи. Такъ мы прожили съ мѣсяцъ, дѣля по братски доходы, безъ откладываемыхъ денегъ, но безбѣдно и не отказывая себѣ въ удовольствіяхъ. Наконецъ, въ синьорину Паску влюбился молодой Спаладетти, сынъ еврейскаго ювелира и ростовщика; онъ былъ нѣсколько слащаво красивъ, щедръ, несмотря на свое происхожденіе, вѣренъ и страстенъ; кромѣ того онъ былъ кажется невиненъ и высокъ ростомъ. Онъ началъ ухаживанье по всѣмъ правиламъ искусства: букеты, серенады, ужины, прогулки, сонеты, подарки, прохаживанья подъ окнами — все было налицо и скоро сдѣлалось басней всего города къ большому неудовольствію стараго Спаладетти и радости нашей милой кузины.
песни, мы предлагали для развлечения сыграть в карта. Франсуа выигрывал? но немного, боясь огласки и выжидая более подходящего случая для решительного удара; когда новые знакомые, увлеченные не столько прелестями, сколько минами и ужимками угнетенной девицы, осмеливались на что-нибудь, горбунья поднимала крик и мы выступали защитниками невинности, предлагая решить спор оружием или откупиться от скандала, грозя своими связями в Венеции. Так мы прожили с месяц, деля по братски доходы, без откладываемых денег, но безбедно и не отказывая себе в удовольствиях. Наконец, в синьорину Паску влюбился молодой Спаладетти, сын еврейского ювелира и ростовщика; он был несколько слащаво красив, щедр, несмотря на свое происхождение, верен и страстен; кроме того он был кажется невинен и высок ростом. Он начал ухаживанье по всем правилам искусства: букеты, серенады, ужины, прогулки, сонеты, подарки, прохаживанья под окнами — всё было налицо и скоро сделалось басней всего города к большому неудовольствию старого Спаладетти и радости нашей милой кузины.
