— Можетъ быть, ты взволнованъ и скажешь потомъ?
— Нѣтъ, все равно, я почти рѣшился. Видишь, — маркизъ остановился и продолжалъ быстрѣе и шопотомъ. — Я одинъ и настоящій сынъ герцога — онъ богатъ, но видишь, какъ онъ меня держитъ, хуже слуги. Деньги же будутъ потомъ, все равно, мои, когда будутъ уже не нужны мнѣ, можетъ быть. Жизнь моего отца не измѣнится ни въ чемъ, если онъ и не будетъ сторожить эти предназначенныя мнѣ деньги. И вотъ, я рѣшилъ ихъ взять самому теперь.
— Ты хочешь обокрасть отца? — воскликнулъ я.
— Да, если тебѣ угодно, — и онъ снова «началъ говорить все то же, прося меня помочь въ этомъ.
— Тогда намъ нужно будетъ бѣжать?
— Намъ нужно будетъ бѣжать; какъ я тебѣ благодаренъ за это «намъ»! — оживленно заговорилъ онъ, краснѣя.
Я въ волненіи сѣлъ на ступеньку лѣстницы, слушая его планы о бѣгствѣ въ Италію.
— Только раньше нужно сходить къ Сюзаннѣ Башъ, завтра вечеромъ, или днемъ послѣ обѣдни можно сходить. Я поставлю
— Может быть, ты взволнован и скажешь потом?
— Нет, всё равно, я почти решился. Видишь, — маркиз остановился и продолжал быстрее и шёпотом. — Я один и настоящий сын герцога — он богат, но видишь, как он меня держит, хуже слуги. Деньги же будут потом, всё равно, мои, когда будут уже не нужны мне, может быть. Жизнь моего отца не изменится ни в чём, если он и не будет сторожить эти предназначенные мне деньги. И вот, я решил их взять самому теперь.
— Ты хочешь обокрасть отца? — воскликнул я.
— Да, если тебе угодно, — и он снова «начал говорить всё то же, прося меня помочь в этом.
— Тогда нам нужно будет бежать?
— Нам нужно будет бежать; как я тебе благодарен за это «нам»! — оживленно заговорил он, краснея.
Я в волнении сел на ступеньку лестницы, слушая его планы о бегстве в Италию.
— Только раньше нужно сходить к Сюзанне Баш, завтра вечером, или днем после обедни можно сходить. Я поставлю
