лежалъ на развернутомъ «фигаро» рядомъ съ перчатками m-me Монье, сидѣвшей въ платьѣ маисоваго цвѣта съ блѣдно-желтыми лентами, и кавалеры острили надъ только-что вычитанными политическими новостями, какъ у сосѣдняго стола показалась Вероника Чибо въ дорожномъ платьѣ съ опущенной зеленой вуалью, художникъ съ портпледомъ и за ними носильщикъ съ вещами.
— Смотрите, они уѣзжаютъ! Онъ окончательно погибнетъ! — сказалъ Уго, поздоровавшись съ художникомъ — и отходя къ своей компаніи.
— Куда они ѣдутъ? Развѣ онъ ничего не видитъ? Подлая, подлая!
Чибо подняла вуаль, блѣдная и вызывающая, молча показала носильщику мѣсто, куда поставить вещи, и положила руку на рукавъ своего спутника, будто беря его въ свое владѣніе.
— Смотрите, — Блонская! Какъ она узнала? Я не завидую ей и Чибо, — шептала m-me Монье, межъ тѣмъ, какъ другая женщина, вся въ сѣромъ, быстро шла къ сидѣвшему спиной и не видѣвшему ее художнику и неподвижно уставившейся русалочными глазами его спутницѣ. Подойдя, она заговорило тихо по-русски:
лежал на развернутом «фигаро» рядом с перчатками m-me Монье, сидевшей в платье маисового цвета с бледно-желтыми лентами, и кавалеры острили над только что вычитанными политическими новостями, как у соседнего стола показалась Вероника Чибо в дорожном платье с опущенной зеленой вуалью, художник с портпледом и за ними носильщик с вещами.
— Смотрите, они уезжают! Он окончательно погибнет! — сказал Уго, поздоровавшись с художником — и отходя к своей компании.
— Куда они едут? Разве он ничего не видит? Подлая, подлая!
Чибо подняла вуаль, бледная и вызывающая, молча показала носильщику место, куда поставить вещи, и положила руку на рукав своего спутника, будто беря его в свое владение.
— Смотрите, — Блонская! Как она узнала? Я не завидую ей и Чибо, — шептала m-me Монье, меж тем, как другая женщина, вся в сером, быстро шла к сидевшему спиной и не видевшему ее художнику и неподвижно уставившейся русалочными глазами его спутнице. Подойдя, она заговорило тихо по-русски:
