въ прокопченной тавернѣ, напоминавшей разбойничій притонъ, и хозяйка, кривая и загорѣлая женщина, прижавшись къ спинкѣ деревяннаго стула щекою, слушала, какъ мужчина безъ пиджака, въ позеленѣвшей фетровой шляпѣ, чернобровый и большеглазый, разсказывалъ господамъ про нее:
— Давно было извѣстно, что Беппо здѣсь бываетъ по ночамъ… Карабиньеры говорятъ ей: «тетка Паска, не брезгуй нашими деньгами, а Беппо все равно попадется». Она думала, не рѣшалась… она — честная женщина, посмотрите… Но судьба всегда будетъ судьбой; разъ онъ пришелъ со свадьбы земляка, выпивши, и легъ спать… Паска предупредила раньше карабиньеровъ и свистнула, а ножи и ружье раньше отобрала отъ Беппо. Что онъ могъ сдѣлать? онъ — человѣкъ, синьоры…
— Какъ онъ ругался! Связанный, онъ бросилъ ногами вотъ эту самую скамейку, повалился и сталъ кататься! — говорила Паска сиповатымъ голосомъ, блестя зубами и своимъ единственнымъ глазомъ и, улыбаясь, будто разсказывала самыя пріятныя вещи.
— Да, да, она молодецъ — Паска, даромъ, что кривая! Еще стаканчикъ? — предлагалъ
в прокопченной таверне, напоминавшей разбойничий притон, и хозяйка, кривая и загорелая женщина, прижавшись к спинке деревянного стула щекою, слушала, как мужчина без пиджака, в позеленевшей фетровой шляпе, чернобровый и большеглазый, рассказывал господам про нее:
— Давно было известно, что Беппо здесь бывает по ночам… Карабиньеры говорят ей: «тетка Паска, не брезгуй нашими деньгами, а Беппо всё равно попадется». Она думала, не решалась… она — честная женщина, посмотрите… Но судьба всегда будет судьбой; раз он пришел со свадьбы земляка, выпивши, и лег спать… Паска предупредила раньше карабиньеров и свистнула, а ножи и ружье раньше отобрала от Беппо. Что он мог сделать? он — человек, синьоры…
— Как он ругался! Связанный, он бросил ногами вот эту самую скамейку, повалился и стал кататься! — говорила Паска сиповатым голосом, блестя зубами и своим единственным глазом и, улыбаясь, будто рассказывала самые приятные вещи.
— Да, да, она молодец — Паска, даром, что кривая! Еще стаканчик? — предлагал
