Они сидѣли втроемъ въ кафэ на Corso послѣ «Тангейзера», и въ шумномъ полунезнакомомъ итальянскомъ говорѣ, звяканьѣ тарелокъ и рюмокъ съ мороженымъ, отдадаленныхъ, доносившихся сквозь табачный дымъ, звукахъ струннаго оркестра, чувствовали себя почти интимно, особенно дружески настроенные близкой разлукой. Сидѣвшіе рядомъ за столикомъ офицеръ съ цѣлымъ пѣтушинымъ крыломъ на шляпѣ и двѣ дамы въ черныхъ, но кричащихъ платьяхъ, не обращали на нихъ вниманія, и черезъ тюль въ открытое окно виднѣлись уличные фонари, проѣзжающіе экипажи, прохожіе по тротуарамъ и мостовой, и слышался ближайшій фонтанъ на площади.
Ваня имѣлъ видъ совсѣмъ мальчика въ статскомъ, казавшемся почему-то франтов-
Они сидели втроем в кафе на Corso после «Тангейзера», и в шумном полунезнакомом итальянском говоре, звяканье тарелок и рюмок с мороженым, отдаленных, доносившихся сквозь табачный дым, звуках струнного оркестра, чувствовали себя почти интимно, особенно дружески настроенные близкой разлукой. Сидевшие рядом за столиком офицер с целым петушиным крылом на шляпе и две дамы в черных, но кричащих платьях, не обращали на них внимания, и через тюль в открытое окно виднелись уличные фонари, проезжающие экипажи, прохожие по тротуарам и мостовой, и слышался ближайший фонтан на площади.
Ваня имел вид совсем мальчика в статском, казавшемся почему-то франтов-
