лыхъ кудрей надъ тонкой шеей, большихъ глазъ на кругломъ похудѣвшемъ лицѣ — и, молча улыбнувшись, вошелъ въ холодную воду. Саша, коротконогій, несмотря на высокій ростъ, бѣлый и пухлый, съ плескомъ бултыхнулся въ глубокое мѣсто.
По всему берегу до стада были купающіеся ребятишки, съ визгомъ бѣгавшіе по берегу и водѣ, тамъ и сямъ кучки красныхъ рубашекъ и бѣлья, а вдали, повыше, подъ ветлами, на ярко-зеленой скошенной травѣ тоже мелькали дѣти и подростки, своими нѣжно-розовыми тѣлами напоминая картины рая въ стилѣ Тома. Ваня съ почти страстнымъ весельемъ чувствовалъ, какъ его тѣло разсѣкаетъ холодную глубокую воду и быстрыми поворотами, какъ рыба, пѣнитъ болѣе теплую поверхность. Уставши, онъ плылъ на спинѣ, видя только блестящее отъ солнца небо, не двигая руками, не зная, куда плыветъ. Онъ очнулся отъ усилившихся криковъ на берегу, все удалявшихся по направленію къ стаду и землечерпательной машинѣ.
Они бѣжали, надѣвая на ходу рубашки, и навстрѣчу неслись крики: «поймали, поймали, вытащили!»
— Что это?
лых кудрей над тонкой шеей, больших глаз на круглом похудевшем лице — и, молча улыбнувшись, вошел в холодную воду. Саша, коротконогий, несмотря на высокий рост, белый и пухлый, с плеском бултыхнулся в глубокое место.
По всему берегу до стада были купающиеся ребятишки, с визгом бегавшие по берегу и воде, там и сям кучки красных рубашек и белья, а вдали, повыше, под ветлами, на ярко-зеленой скошенной траве тоже мелькали дети и подростки, своими нежно-розовыми телами напоминая картины рая в стиле Тома. Ваня с почти страстным весельем чувствовал, как его тело рассекает холодную глубокую воду и быстрыми поворотами, как рыба, пенит более теплую поверхность. Уставши, он плыл на спине, видя только блестящее от солнца небо, не двигая руками, не зная, куда плывет. Он очнулся от усилившихся криков на берегу, всё удалявшихся по направлению к стаду и землечерпательной машине.
Они бежали, надевая на ходу рубашки, и навстречу неслись крики: «поймали, поймали, вытащили!»
— Что это?
